MAD ABOUT MAD

Mad about MAD

 

все пометки, на которые тебе нужно обратить внимание выделены красным.

 

Написать о великом журнале MAD меня побудили комментарии под статьей на сайте IGN о выпуске 533 номера журнала, гостевым редактором которого пригласили в этот раз побыть Эла Янковича. Даже американские читатели, у которых есть несравнимо больше способов добыть комиксы, сетовали на то, что MAD с середины девяностых было трудно найти. Говорили о качестве публикуемого материала: единое мнение – сейчас журнал выезжает на былой славе, борясь из последних сил за выживание. Задавали вопросы вроде: «Он что, до сих пор выходит?».

 

В общем, мне было грустно смотреть на то, что самый важный сатирический журнал в мире, выходящий в печатном виде уже шестьдесят три года, ныне вызывает у публики эмоции, которые испытывает молодое семейство, вынужденное сожительствовать с натыкающимся на мебель прадедушкой, болеющим слабоумием. Всеобщий читающийся между строк вопрос: «Как в нем еще теплиться жизнь?» у меня вызывает негодование. И желание написать о том, как этот забытый всеми, кроме самых преданных фанатов, журнал в течение полувека был не только эталоном юмористического издания, но и культурной ценностью, чье достояние невозможно измерить.

 

MAD – уникальное издание. Все основные его контрибьюторы-художники, оба главных редактора, и даже издатель одновременно внесены во все возможные залы славы комиксов, в частности, Уилла Айснера и Джека Кирби. У авторов, пишущих для журнала есть почти все премии, какие только дает индустрия своим творцам – Alley Award, Bill Finger Award, Harvey Award (названной в честь Харви Курцмана, одного из основателей журнала), Inkpot Award, Eisner Award и многие другие. Связь с журналом отдельных авторов прерывала только смерть, а сотрудничества длиною в полвека стали нормой. Журнал и сейчас печатает материалы, делающиеся девяностолетними мастерами.

 

Журнал был самым первым успешным сатирическим изданием, пользовавшимся подобной популярностью. Он породил дюжины подражателей и пережил их всех. Сорок лет в нем не было ни одного рекламного объявления, а тиражи при этом составляли по 2.500.000 экземпляров.

 

Он был предтечей культовых шоу вроде MST3K (читай: всех современных интернет-кинокритиков), за его чтением выросли эталонные американские сатирики-юмористы вроде Стивена Кольбера, самые уважаемые профессиональные кинокритики Роджер Эберт и Джин Сискел.

 

Косвенно журнал был ответственен за миллионы культурных иконических образов в рекламе, кино, телевидении, радио и литературе. Некоторые звезды признавали, что появление на обложке MAD – вершина признания для артиста.

 

Вдобавок ко всему MAD является чем-то вроде идеально сохранившейся time capsule. Добрая половина мчащегося вперед со скоростью света двадцатого века отражена на его страницах. Полистав его, мы можем видеть как менялась мода, политические убеждения, взгляды американцев. Как переживал расцвет и закат американский кинематограф. Как боялись Холодной войны обычные люди, взирая на Железный занавес со страхом и презрением. Как документировалось победное шествие мультикультурализма, равенства и свободы слова. Как возникали из ниоткуда и уходили в никуда знаменитости. Как Америка пережила Холодную Войну, Карибский кризис, войну во Вьетнаме, нефтяной кризис, экономический кризис, войну в Персидском заливе, войну в Ираке. Как эволюционировала культура потребления: от билбордов с рекламой Кока-Колы в пятидесятые до палок для селфи в наше время. Возникновение видеоигр, интернета, социальных сетей, микроблогов, летних блокбастеров, выход на рынок и дебют половины фильмов из IMDB Top-250, искоренение расовой сегрегации, разрешение на заключение однополых браков, жизнеописания и бесконечные подколы как минимум полдюжины президентов и их администраций – MAD четко реагировал на все, происходящее вокруг.

 

В каком-то смысле несерьезный журнал стал громадной энциклопедией американской истории, может, и не столь глубокой, как настоящие исторические труды, но гораздо более смешной.

 

Кстати, о юморе. Даже в Википедии утверждается, что основная масса материала была направлена на детей и подростков. Это не так. По современным меркам юмор в журнале, скажем, за шестидесятые-семидесятые годы действительно довольно простой, но изящный. Не беззубый, как любят говорить некоторые, нет. С учетом того, что журнал делали десятки разных авторов, в MAD можно встретить все многообразие юмора как такового: от простых гэгов до замаскированных под рисунки тонких философских посланий. Часть из этого устарела, но больше всего меня поразило, что львиная доля статей все еще вызывает улыбку.

 

Визуально же журнал сорок лет подряд был столь хорош, что я, выбирая иллюстрации к статье и дважды урезая объем страниц, которых хотел показать, все равно остался с тысячью фото, сопровождающих этот текст. Над артом к MAD трудились знаковые художники вроде Уолли Вуда, Френка Фразетты, Серджио Арагонеса, Харви Курцмана, Уилла Элдера, Дона Мартина, Дэйва Берга, Эла Джаффи, Джека Дэвиса, Антонио Прохиаса и прочих. За счет того, что каждому автору нужно было сдать редактору две-четыре страницы в месяц, художники могли тратить на них больше, времени и больше усилий. В результате этого арт в MAD выглядит божественно: он разнообразен, уникален, зачастую детализирован даже по меркам современных стандартов графики. Рисунки авторства отдельных художников стали классикой жанра, поражающих своими амбициями и техникой.

 

Покончив с предисловием, переходим к самому главному – рассказу о самом журнале. Нужно помнить, что MAD – это 533 выпуска, больше 27.000 страниц и штат из 800 авторов, поэтому как бы я ни хотел рассказать вам о каждом из них, это не представляется физически возможным (и необходимым). Это всего лишь мой взгляд на историю, лучшие материалы журнала, главных его артистов и влияние, которое он оказал. Что-то я опускал сознательно, что-то мог пропустить, о каких-то фактах не удалось накопать информации. Само собой, весь материал, включенный в эту статью, выбирался лично мной, руководствуясь собственными предпочтениями. Также вся аналитическая информация предоставлена мной, она периодически сильно отличается от общепринятой.*

 

* - в идеале, все вышесказанное должно подтолкнуть вас к самостоятельному** исследованию недр журнала.

 

** - в противном случае вам остается лишь полагаться на мое интеллектуальное*** превосходство.

 

*** - факт, ни на чем, кроме моего эго не основывающийся.

 

 

MAD START  

 

(оглавление, которое ты просил. У MAD была традиция называть все книги/товары и авторов, добавляя к ним префикс «Mad». С оглавлением точно также. В начале каждой главы, выделенной капсом, будет стоять MAD).

 

Итак, начнем. Давным-давно, когда динозавры уже вымерли, а микроволновую печь еще не изобрели, на свете существовало издательство EC. Управлять им пришлось Биллу Гейнсу, унаследовавшему издательский бизнес от отца, умершего в результате аварии. Сам Гейнс планировал стать преподавателем химии, но в итоге, не имея никакого опыта, стал главой довольно крупной компании.

 

(фото – Билл Гейнс) – все фото авторов лежат в корневой папке.

 

 

EC в конце сороковых - пятидесятых сумело прочно утвердиться на американском рынке, выпуская необычные по уровню качества комиксы. Если тематика и жанры серий с названиями вроде «The Vault of Horror», «Weird Science» ( по нему был снят эталонный восьмидесятнический сериал) или «Tales from the Crypt» (еще более крутой сериал, который я лично помню по жутчайшей кукле-рассказчику со скрипучим голосом и декалитрам крови) были стандартными, - хоррор, научная фантастика, военные комиксы, - то их исполнение удивляло. EC был издателем большого числа тайтлов, и для поддержания их высокого качества установил своеобразную систему работы, которую перенял и еще несуществующий MAD: высококлассные авторы имели практически неограниченную творческую свободу; часто художники и сценаристы писали для разных серий; Гейнс и два его ключевых редактора, Харви Курцман и Эл Филдстин, в разной степени контролировали практически все этапы производства комиксов; Гейнс с самого начала очень щедро платил контрибьюторам, выписывая чеки сразу же после сдачи материалов (а не в конце недели, что было обычной практикой в те годы).

 

(фото Эл Филдстин)

 

 

EC принципиально отказывалось быть «еще одним издательством», всячески поощряя начинания художников рисовать в разном стиле, заигрывая с публикой, не приемля деловых отношений с работающими на него людьми.

 

Харви Курцман, ставший в 1950 одним из основных авторов EC, вскоре стал редактором нескольких собственных серий военных комиксов. Его работа отличалась высоким уровнем подготовки и планирования, а также детальным изучением исторического материала. Гейнс, практически не вмешивающийся в работу своих подчиненных и лишь предлагающий свои идеи на собраниях, выделил Курцману полную творческую свободу действия. Сам Харви также слыл перфекционистом: он не только писал сценарии и рисовал с маниакальным усердием (предварительно делая эскизы на нескольких слоях кальки, если я не ошибаюсь – каждый лист соответствовал разным планам для каждой из панелей), но и делал наброски для серий, которые положено было рисовать другим художникам. При этом он запрещал изменять свои эскизы. Кого-то это раздражало, но Уилл Элдер, к примеру, полностью следуя указаниям Курцмана, добавлял множество деталей от себя на периферии кадров, не навлекая на себя гнев педантичного Харви.

 

(фото – Харви Курцман)

 

Но подобная самоотдача не приносила результатов, поскольку издательство платило авторам гонорар, основываясь на количестве сданного в печать материала. Соответственно Курцман, едва успевающий делать две серии в месяц, получал куда меньше, чем его коллега Эл Филдстин, выдающий пять. Это било по самолюбию (и карману) Курцмана, совершенно справедливо полагающего, что его комиксы превосходят по качеству материал Филдстина. С жалобой на несоответствие заработной платы вложенным в комиксы усилиям Курцман обратился к издателю.

 

Уильям Гейнс, выслушав недовольство Курцмана, предложил ему запустить еще один комикс, который бы помог ему выровнять его материальное положение. Поскольку первым же проектом, который Харви показал Гейнсу при приеме на работу был комикс-стрип, а юмористический журнал по задумке Билла не нужно было редактировать так сильно, как комиксы, имеющие под собой историческую основу, Курцману было предложено создать сатирическо-юмористический комикс. Кто доподлинно был автором названия MAD сейчас неизвестно, но все трое – Гейнс, Курцман и Филдстин утверждают, что это была именно их идея.

 

MAD дебютировал в августе 1952 года. Курцман полностью нарисовал и написал весь первый выпуск.

 

Папка pre mad 1-23/фото 1

 

И был автором сценария вообще всех историй, издаваемых в формате комикса. Двадцать три выпуска он тщательно планировал каждый материал, рисовал скетчи для художников, которые они затем преданно доводили до ума, отвечал за выбор обложек и делал все то, что предположительно делать было не нужно по словам Гейнса. Под конец своего срока на посту главного редактора Харви Курцман вкладывал в создание каждого номера едва ли не больше, чем все прочие авторы вместе взятые.

 

Папка pre mad 1-23/фото 2-4, фото 6-7, фото 9-11, фото 13-14

 

Труд Курцмана окупился сторицей. MAD не сразу стал успешным, но по современным меркам его шестизначные тиражи были гигантскими. К четвертому же выпуску комикс обрел свою аудиторию, а попутно обзавелся судебным иском от National Periodicals (ныне DC comics) за пародию Супермена.

 

Папка pre mad 1-23/фото 5

 

К счастью, иск никогда не вылился во что-то существенное и трагическое, поэтому MAD спокойно продолжал публиковать пародии на все что угодно.

 

MAD быстро стал самым продаваемым комиксов в линейке EC. Этого удалось добиться как благодаря разнообразному содержанию, высокому качеству материала и маркетингу, так и благодаря выпуску сборников журнала. Курцман уговорил недолюбливающего рекламу и мерчандайз Гейнса в необходимости издания дешевой маленькой версии лучших историй журнала. Первый выпуск MAD покет-бук вышел уже в 1953 году и разошелся тиражом, превосходящим любые ожидания. С тех пор MAD выпустили 93 трейда с материалом из журнала, большинство из которых стало бестселлерами.

 

У MAD к тому времени появилась масса подражателей, среди которых был даже журнал, издаваемый самим EC, редактируемый Элом Филдстин. Филдстином пародировал самого Курцмана, использовал те же приемы, что и Харви, работал с тем же ростером художников. Возникший конфликт интересов, скорее всего, привел к ухудшению отношений между ними, которые и до этого не были теплыми.

 

В то же время для EC настали темные времена. Издание книги Фредрика Вертема «Соблазнение невинных» (благодаря этому типу какое-то время на педофилов в американском обществе смотрели более снисходительно, чем на создателей комиксов) и о пагубном влиянии комиксов на молодёжь привело к тому, что Сенат вызвал Гейнса на допрос. Тот явился, но отстаивал свои позиции, чем только ухудшил свое положение. Парадоксально, но частично вина в этом лежала на самом Гейнсе. Он сам когда-то предложил создать организацию для надсмотра за содержанием комиксов и соблюдением этических норм в них ( а заодно чтобы предотвратить цензуру комиксов извне индустрии) – Comics Magazine Association of America. Но вскоре он утратил контроль над этой организацией, а после принятия Комикс-Кода отказался ему следовать. Итогом стало полное закрытие всех серий издательства EC кроме MAD. Гейнс остался с единственным комиксом на плаву, долгом в 100.000 долларов и редактором, готовым уйти.

 

Этим редактором был Харви Курцман. Заметив его успех на посту руководителя MAD, многие компании стали предлагать ему различные должности. Харви же лелеял мечту быть частью не комиксного мира, а мира крупных глянцевых журналов. Он предложил Гейнсу сменить формат издания с комикса на журнал. Гейнс колебался, но после того, как Курцман пригрозил уходом, согласился пойти на рискованный шаг.

 

Папка pre mad 1-23/фото 15

 

MAD #24 стал первым обновленным выпуском журнала. Курцман предварительно подготовился к изданию материала в новом формате, кардинально поменяв его содержимое и даже внешний вид. Харви изучил имеющиеся тогда на рынке журналы чтобы понять каким параметрам качества должен соответствовать новый MAD. MAD Magazine стал больше по формату, увеличился вдвое в числе страниц, стал черно-белым и печатался на более качественной бумаге. Журнал стал таким хитом, что «второму» первому номеру пришлось устроить допечатку – небывалое дело среди периодических изданий.

 

Папка mad covers/24-100/фото 24

 

Тем не менее в 1955 году EC было на грани закрытия, хотя его единственный журнал обожали и публика и критики. Гейнс вложил в поддержание компании на плаву собственные немалые деньги, и старался без нужды их не тратить, надеясь на долгосрочную прибыть. К счастью, уже спустя несколько лет журнал стал чрезвычайно прибыльным и оставался таким до самой смерти Гейнса.

 

Курцман же, заведующий теперь уже журналом, был недоволен финансовыми ограничениями и расходился с издателем во мнениях по поводу продвижения MAD. Харви требовал увеличения гонорара для художников и сценаристов, цветных вставок в журнале и не без основания полагал, что без него EC бы не смогло выжить. Хью Хэфнер, владелец империи Playboy, обожал работу Курцмана и предлагал ему оставить свою должность в MAD чтобы возглавить новый журнал. Харви обратился к Гейнсу с требованием предоставить ему контроль над MAD Magazine в форме акций. Гейнс ответил отказом, но предложил ему 10% долю во владении журналом. Курцман потребовал 51%.

 

Один из самых важных моментов в становлении журнала решался сейчас. Гейнс отказал Харви Курцману. Тот ушел к Хэфнеру, но теперь уже владельца Playboy начали преследовать финансовые трудности. Журнал Курцмана закрылся после второго выпуска. После этого Харви Курцман еще неоднократно пробовал заново создавать «идеальный юмористический журнал», но безуспешно.

 

MAD же возглавил Эл Филдстин.

 

Также стоит рассказать о том, что по моему мнению, заставило Гейнса сделать выбор в пользу Филдстина.

 

В интервью Гари Гроту в «The Comics Journal» Гейнс отзывался о Курцмане как о «друге», хвалил его, но в его словах чувствовалась настороженность. В то же время о Филдстине он говорил более подробно, как о коллеге и друге, коим он и являлся. Даже по тону его ответов было видно, что с Элом ему проще было работать, а для Билла Гейнса работа была религией.

 

Позвольте рассказать вам о Билле Гейнсе. Его можно сравнить со Стивом Джобсом, но если властелин Apple в жизни был человеком неприятным, но отличался выдающимися ораторскими и лидерскими способностями, то Гейнс был тихим эксцентриком, ставящим работу превыше всего потому, что на него работали не коллеги, а друзья.

 

У Гейнса был миллион причуд – страсть к коллекционированию фигурок статуи Свободы, одержимость Кинг-Конгом, собирательство всякого хлама, любовь к вину в крайней степени и другие. Он этого не скрывал, сам частенько смеясь над собственными слабостями.

 

Он очень любил шутки, и еще больше ему нравилось когда коллектив журнала шутил над ним. О царившей в журнале сплоченности я отдельно поговорю чуть ниже, но пока все что вам нужно знать – Гейнс относился к авторам журнала не так, как другие издатели.

 

Он платил им сразу же по выполнении заказа, постоянно повышая объем гонораров. Если Курцман сетовал, что плата за страницу в конце пятидесятых составляла 25 долларов, то где-то в районе восьмидесятого номера за страницу художник получал уже 100 (Серджио Арагонес как раз дебютировал в 76 выпуске, и это был его гонорар). В начале восьмидесятых годов авторам MAD платили по 500 долларов за арт и скрипт. Причем Гейнс, признавая что комиксы и журналы одинаково должны полагаться на сильную визуальную составляющую, почитал сценаристов наравне с художниками. Страница сценария и страница арта стоили одинаково, стимулируя авторов-универсалов выдавать больше законченного материала.

 

Помимо этого Гейнс раз в год отправлял всю редакцию в отпуск за свой счет. Эти эпические пирушки стали известны как «mad trips», и о них читай ниже.

 

В это же время Гейнс отказывался платить прибавки к зарплате, если по его мнению автор ее не заслуживал и мог ошарашить своим крохоборством. Билл Гейнс на полном серьезе мог пригласить автора, ожидающего прибавки, в дорогой ресторан, накормить и напоить его за свой счет, весело поболтать, но в итоге отказать доплате; когда же, покончив с трапезой, он и автор возвращались в редакцию, то между ними мог произойти такой диалог:

Гейнс:                               «А ты звонил сегодня в Арканзас по межгороду?».

Удивленный автор:    «Ну да».

Гейнс:                               «Ты должен мне тринадцать центов».

 

Курцман со своим методичным подходом к созданию комиксов, под конец своего пребывания на посту главного редактора выдавал четыре номера журнала в год. Для Гейнса, нуждавшегося в деньгах, такой график был чрезвычайно невыгоден. Филдстин сделал журнал ежемесячным на короткий срок, но затем десятилетиями выпускал MAD восемь раз в год по странному расписанию, которое, впрочем, все равно обеспечивало необходимую прибыль.

 

Я не защищаю Гейнса, но его деловая натура просто не могла бы соседствовать с упертым Курцманом, который перегибал палку в том что касается строгости исполнения собственных приказов. Курцман и Филдстин – редакторы разных классов, но выбор Гейнса был очевиден как мне кажется. Он допустил возможное ухудшение качества журнала в угоду большему количеству производимых номеров. Решение оказалось полностью оправданным.

 

Опровергнуть вышесказанное при помощи фотографий у меня, может, и не получится. Однако, это лично мое мнение.

 

Но зато у меня в запасе полно кадров из журнала, о которые разобьется большинство остальной критики. Всему, впрочем, свое время.

 

А мы пока начинаем основательное знакомство с журналом.

 

Так каким же был новоиспеченный комикс-журнал? Больше пародийным, чем сатирическим, если честно. Курцман и ватага художников под его предводительством творили по мотивам легендарного «Gasoline Alley», «Супермена» и «Терри и Пиратов», подначивая коллег по ремеслу. Чем-то большим, чем качественным, но узконаправленным журналом MAD в первые свои годы не был. Комиксы что тогда, что сейчас были развлечением для узкой прослойки населения. Да, те, кто знал об их существовании превозносили достаточно новаторский подход Курцмана к созданию журнала, но даже он понимал, что чем дальше он выйдет за границы «рисованных историй», тем большую аудиторию сможет привлечь.

 

Стиль жизни и окружающая реальность начали высмеиваться в журнале еще в те времена, когда он был комиксом. Гений Бэзил Волвертон нарисовал обложку к одиннадцатому номеру, которая пародировала аналогичную у популярного лайф-стайл журнала (я забыл какой именно это был журнал, но вроде бы «New-Yorker», хотя могу и ошибаться). Продажи этого выпуска были намного выше, чем у других номеров с более стандартными каверами. Обложка Волвертона, кстати, стала иконической: ее включают как в списки лучших каверов MAD, так и в списки лучших каверов вообще.

 

Папка pre mad 1-23/фото 8

 

Сейчас первые выпуски MAD выглядят довольно архаично. У них, как и у большинства старых комиксов, есть свой шарм, но они бесконечно уступают более прогрессивным комиксам. Их можно читать – там все еще полно шуток, вызывающих улыбку, но их контент уже давно словно скрыт под толщей времени, почти поблек и будет интересен далеко не каждому. Не все в нашем мире может стареть с одинаковым достоинством: почти все старые комиксы без исключения «ласковое» прикосновение времени переносят плохо.

 

Смена формата для MAD была событием колоссальным. Журнал не просто стал выглядеть иначе, быть толще и печататься на бумаге, которая была выше качеством, чем та, на которой печатались комиксы. От прошлого комикс-формата не осталось вообще ничего. На смену восьмистраничным комиксам пришли статьи, сопровождающиеся иллюстрациями. Исчез цвет, но арт, которому была отведена иная роль, чем в комиксах, стал намного ярче и выразительнее. MAD сразу же тяготел к двухстраничным разворотам с умопомрачительными картинами, шедшими рука об руку с текстовыми колонками. Художники больше могли не беспокоиться о конвейерном производстве арта и полностью рисовали иллюстрации самостоятельно, а не отдавли готовый карандашный рисунок инкерам и колористам. Резко увеличилась детализация и качество изображений – Уолли Вуд и Джек Дэвис сдавали по четыре - шесть страниц в месяц, но теперь эти страницы были похожи на настоящие произведения искусства. Особенно активно работал Вуд, ставший первым художником, ради которого можно было покупать MAD Magazine. Уолли жонглировал стилями, рисуя то в манере других картунистов, то создавая полноформатные картины, то бомбардируя нас шикарными панорамными рисунками с закосом под «ретро». Последние оказались эталонным «открыточным» американским артом, который так сильно обожает, например, Дарвин Кук: в них буквально заточено послевоенное счастье сытой, богатой страны, сотканной из безграничных возможностей, оппортунизма и любви к Родине. Продолжая тему изменений, коснувшихся журнала: номер теперь состоял из нескольких десятков коротких статей, перемежающихся настоящей (и фальшивой, но уже после ухода Курцмана) рекламой. Немного позже появились полноценные рубрики и их «ведущие» - артисты, которые заведовали постоянными, печатающимися из выпуска в выпуск фичерами.

 

Папка mad misc 24-100/все фото (18 штук), кроме nixon и nixon2

 

Главным же изменением был общий подход к подаче материала. Шутки теперь вращались не вокруг комикс-реалий, а быта. Возрастной ценз тоже стал повыше, но главными покупателями журнала все еще оставались дети.

 

MAD стал по-настоящему универсальным в своем подходе к сатире, перейдя от критики комиксов к критике общества. Если раньше беря в руки выпуск MAD нужно было обладать минимальным культурным багажом и знаниями о комиксах, то теперь достаточно было открыть его на любой странице и читать о повседневном, окружающем тебя 24 часа в сутки. MAD мог обозвать тебя со своих страниц «идиотом» за то, что ты смотришь рекламу/покупаешь товары определенного брэнда/молчишь на вечеринках, стоя в углу/имеешь дурацкое хобби/тратишь деньги/спишь подолгу/не знаешь как завязать разговор. Курцмана действительно стоит уважать лишь за то, что он дал возможность авторам стебать не только темы, известные горстке детей.

 

К самому метафорическому «читателю» у журнала тоже был свой особый подход. Тогда как в большинстве изданий между аудиторией и авторами соблюдается дистанция, то MAD как свой персонал в грош не ставил («шайка идиотов», ага), отпуская шутки по поводу качества статей и рисунков на странице с письмами читателей, так и самих покупателей. Тех обвиняли в дурном вкусе, мол, покупаете заведомо плохой журнал (MAD по части самоиронии – эквивалент Джорджа Клуни - актера, на удивление относящегося к себе не так, как диктует того его довольно солидный статус), посылали прямо с обложки (скандальный кавер с изображением руки, сложенной в очень неприличный жест, стоил Биллу Гейнсу тысячи написанных от руки писем с извинениями, которые он слал читателям еще чуть ли не год с момента выхода злополучного номера, посмеиваясь, надо полагать, ведь он сам утвердил макет обложки), третировали остроумными ответами на письма и вообще всячески издевались.

 

Папка mad covers/101-200/фото 166

 

MAD Magazine славился своим подбором художников, принесших популярность журналу. Большинство из авторов, ради которых стоит откопать подшивку MAD на Ebay, купить выпуски на Comixology или же просто расчехлить торрент-клиент, были универсалами – сами рисовали и писали сценарии. О них как раз и пойдет речь. Чтобы было понятно, сценаристы у журнала были очень хорошие, но вряд ли я смогу рассказать о каждом, да и с таким артом, как у MAD текст часто будет оставаться в тени рисунков. Немаловажно помнить и еще одно: авторы MAD всегда ориентировались на текущие события, описывали максимально близкое и понятное читателю. Это подразумевает и то, что читая выпуски за шестидесятые годы, русскому читателю будут малопонятны архаичные шутки про «Форд», эмансипацию и акул-рекламщиков.

 

MICHELANGELO OF MAD

 

Когда MAD был еще только комиксом, работать с ним начал Бэзил Волвертон.

 

Стас, найди, пожайлуйста в интернете его фото, ок? И вставь затем сюда.

 

Он нарисовал диковинную обложку к одиннадцатому выпуску, а затем, когда в названии MAD на обложку было вынесено слово «Magazine» работал с Элом Филдстином как приглашенный автор. Он отметился несколькими небольшими, но запоминающимися статьями, чаще работая только как художник.

 

Волвертона назвали «Микеланджело MAD». Столь роскошный титул объяснялся просто. Волвертон даже по меркам нашего времени художник выдающийся, чего уж там говорить о шестидесятых, когда его радикальный подход к изображению пугал и привлекал внимание одновременно. Он рисовал гротескные портреты существ и людей, часто деформированные, уродливые, с выраженными акцентами на физиологическую составляющую. Картины Волвертона были похожи на взрыв сверхновой – всплески фантазии, шокирующего содержимого и гэгов. Скрученные, изогнутые конечности, намеренно вывернутые под углом члены, адская мешанина гипертрофированных носов, зубов и язв. Волвертон был экстремальным картунистом, который умел шокировать не хуже Крамба. Сейчас, когда изобретены термины, максимально полно описывающие его арт («трансгуманизм», например), становится понятно, что он намного опередил свое время и, честно говоря, область работы. Родись он полувеком позже, его работы висели бы в музеях, а не печатались на тонкой газетной бумаге.

 

Папка basil wolverton/фото 1-3

 

Вообще, Волвертон начинал как иллюстратор. Он даже был автором изображений к очередному изданию Библии, которая позже так и стала называться «Библия Волвертона». К сожалению, в обрамляющих священное писание картинах мало жуткого, но периодический безумный блеск в глазах персонажей и странные пропорции лиц выдают стиль Бэзила с головой.

 

Отличительной чертой стиля Волвертона была детализация. Его мозг словно работал как камера для макро-съемки. Он рисовал и показывал неровности кожи, поры, нарывы, гной, слизь, волосы, морщины и перхоть. Делал тщательно скрываемое и почти незаметное притягивающим взгляд. Если вы когда-нибудь разговаривали с человеком, у которого нет переднего зуба (подобный разговор почти невозможно вести, не пялясь на малозначительный, но странно притягательный дефект внешности), то вы прекрасно можете прочувствовать ощущение от картин Волвертона. Чисто технически же Бэзил запросто мог рисовать щетину из тысячи волосков, миллионы локонов и десятки складок на коже, то есть сильно проработанные картины.

 

Славу же Волвертону принесли не технические достижения, а неукротимые эксперименты на ниве изображения кошмарнейших, будто вызванных под воздействием наркотиков галлюцинаций. Воистину, пылающий мозг Волвертона породил больше монстров, чем многие современные его коллеги.

 

Помимо MAD художник также нарисовал все обложки к журналу PLOP!, недолго издающемуся в середине семидесятых. Там же, кстати, творил и его коллега по журналу – Серджио Арагонес.

 

А в восьмидесятых годах флаг отца подхватил его сын – Монте Волвертон. Он несколько раз появлялся в самом MAD, но больше известен как фрилансер. Его собственный стиль куда менее экспрессивный и гораздо более вменяемый.

 

Папка basil wolverton/фото 4

 

MAD’S MASCOT

 

Им с самого первого его выпуска стал круглолицый паренек простоватого вида с отсутствующим передним зубом. Он был назван Альфред И. Ньюман. Образ его был взят из рекламы, напечатанной в MAD №19, где среди множества разных лиц было нарисована и полюбившаяся Курцману физиономия нашего героя.

 

Папка pre mad 1-23/фото 12

 

 У Альфреда появился свой слоган, согласно которому он жил: «What, me worry?». Слоган менялся крайне редко (например, в пародийной рекламе, где наш герой изображен с тревожным лицом на фоне разваливающейся башни атомной электростанции и говорящим: «Yes! Me worry!»).

 

Непродолжительное время Альфред появлялся на периферии обложек журнала, тогда еще рисуемых Джеком Дэвисом, и в самих выпусках.

 

Папка mad covers/24-100/фото 27

 

Чуть позже он стал главным действующим лицом обложек и самым узнаваемым атрибутом MAD. Я помню, что в самый первый раз услышал о журнале лет десять назад, когда увидел как в образе Ньюмана изобразили Джорджа Буша младшего.

 

Альфред за шестьдесят  с лишним лет карьеры примерил на себя образы сотен героев. Стриг Бэтмена; ломал гитару о голову, притворяясь Слэшем; был пойман Судьей Дрэддом; позировал как Майкл Джексон с обложки BAD; угонял ДеЛориан героев «Назад в будущее»; ухмылялся, примерив на себя личину Дона Кинга.

 

Папка mad covers/301-400/фото 314, 330, 338;

                                   /201-300/фото 277, 260, 297.

 

Ньюман стал звездой среди подписчиков журнала. Они слали фотографии себя в образе Альфреда в редакцию, делали огромные маски из папье-маше, наряжались Альфредом на Хэллоуин.

 

Все конкуренты MAD слепо копировали Альфреда, но слабоумное детище MAD было гораздо более харизматичным, чем поделки подражателей.

 

MAD TALENT

 

Фото  Уолли Вуд

 

Если представить коллектив авторов журнала как большую и счастливую семью, то Уолес Вуд в ней – проблемный вундеркинд. В отличие от многих автором MAD, судьба Вуда сложилась трагически: он много работал, но заслуживающего признания добился только после смерти; страдал от хронических головных болей; пережил худшую для художника трагедию – потерю зрения в одном глазу; закончил жизнь самоубийством.

 

С MAD он был с самого начала. Курцман пригласил его для работы над самым первым номером, а затем Уоллес отметился подряд еще в 85 последующих номерах. Среди всех автором, работавших над созданием журнала, он остается самым маститым. Вуд еще до того как пополнить ряды «шайки идиотов» был крепким профессионалом, а позже, в шестидесятые, стал еще и издателем. Его имя хорошо знакомо фанатам комиксов – индустрия многим ему обязана. Вуд придумал красный костюм для Сорвиголовы, выступал как инкер Джека Кирби на бесчисленных комиксах, был издателем очень красивого, но недолговечного witzend.

 

Если окинуть взглядом всю ретроспективу его работ для MAD, то можно увидеть, что большинство его арта самую малость не вписывается в рамки журнала. Вуд меньше внимания уделял гэгам, а больше – эстетике кадра.

 

Папка wally wood/фото 2

 

Как только Эл Филдстин сформировал костяк команды, которая пробудет с журналом последующие сорок лет, недостатка в художниках, способных нарисовать красивые панорамы у него не было. Тем не менее у Вуда они всегда выходили потрясающие. Солидная порция его вклада в MAD – двухстраничные развороты, чья прелесть не померкла до сих пор.

 

В MAD работали довольно необычные внутренние правила. Филдстин и Гейнс поощряли художников работать в стилях, максимально отличающихся друг от друга и работать много, так как каких-то ограничений на количество страниц, которых можно нарисовать (и, соответственно, опубликовать, получив гонорар) у авторов не было. Следствием этого были номера, когда кто-то из особо буйствовавших творцов выдавал по восемь - десять страниц материала. Эта традиция сохранялась десятилетиями и пропала только в начале двухтысячных.

 

Вуд же как достаточно опытных художник мог занимать страниц по шесть, а то и больше в каждом номере. Его коньком были сложнейшие кадры со множеством персонажей, зачастую героев других комиксов. Уолес был мастерским стилизатором, способным проникнуть в саму суть иллюстрации, разобравшись, как тот или иной прием работают. Недаром он позже придумал «22 кадра, которые всегда работают» - своеобразную Библию, знать которую должен любой картунист.

 

Сам Вуд при необходимости мог с поразительной точностью воспроизводить стили других авторов. В MAD ценили этот его талант: для журнала он готовил кадры вроде «Old comic-strip characters’ home» с 68 персонажами газетных и журнальных стрипов, каждый из которых был нарисован в той манере, какими их рисовал его создатель.

 

Папка wally wood/фото 3

 

Уолсес Вуд был разносторонним автором с одинаковым успехом работающий и как картунист, и как иллюстратор. Причем в «золотой фонд» журнала вошли и те и другие его работы.

 

Так, MAD в одном из номеров, решив поиграть с публикой, напечатала пазл Вуда – разрезанную на квадраты большую открытку, чьи кусочки были перемешаны в произвольном порядке. Читателям надлежало самостоятельно разрезать страницу на фрагменты и собрать из них рисунок.

 

Папка wally wood/фото 1

 

Вторым же примером гениальной иллюстрации был «The new, improved, rotten circus» - одна из лучших картин в портфолио художника.

Папка wally wood/фото 4

 

Почти все авторы, ставшие «лицом» MAD, попадали в журнал людьми молодыми, неопытными. Эволюцию техники Серджио Арагонеса, Эла Джаффи, Дэйва Берга и Дона Мартина можно видеть собственными глазами. Сперва художники учатся владеть стилем, затем осваивают новые горизонты, а после уже работают по сложившимся правилам. У почти всех ключевых авторов заняло года по три на то, чтобы найти оптимальное применение своим талантам. Вуд же сразу, с первых номеров журнала, создаваемого еще под руководством Курцмана выдавал шедевры. Первые сто номеров MAD – его и только его.

 

Пака wally wood/фото 5,6

 

Уолес Вуд посмертно был введен в оба зала славы художников и ныне считается одним из признанных мастеров «серебряного века».

 

MAD LETTERS

 

Письма. Сейчас люди пишут их чрезвычайно редко. Мы стали ленивы, а интернет и современные технологии сделали письменность едва ли не пережитком прошлого. В наши дни у большинства есть возможность путем нажатия пары кнопок отправить сообщение куда угодно, поделиться мнением в любой соц-сети. И все равно кому-то лень это делать.

 

Теперь представьте себе насколько мотивированным нужно было быть в шестидесятые - семидесятые годы чтобы отправить письмо в любимый журнал. Нужно было написать его (ручкой по бумаге как неандерталец!), положить в конверт, сходить на почту и купить марки, выстоять очередь, отправить и, наконец, надеется, что оно окажется на самом верху той громадной кучи корреспонденции, полученной редакциейл MAD. Каторга казалась лучшей альтернативой обмену перепиской.

 

Журнал же получал десятки и сотни писем каждый месяц. Курцман сразу же решил, что в MAD будет колонка с письмами читателей, но только Филдстину было под силу сделать ее интересной (и на это у него ушло лет двадцать). В первых выпусках журнал просто печатал письма, а редакторы публиковали редкие приложенные к ним фотографии и строчили на них ответы. Вскоре культ MAD стал процветать. С ростом популярности журнала выросло и число писем, среди которых начали попадаться шедевральные. Редакторы уже не только упражнялись в остроумии, но и вели с читателями диалог.

 

Все изменил поток публикаций фотографий кинозвезд, читающих MAD. Журнал стал настолько успешным, что Клинт Иствуд или Джек Николсон не считали зазорным позировать для него, держа свежий экземпляр в руках. В рубрике отметились сотни звезд – от писателей до ученых.

 

Папка mad letters/фото 1-14

 

Но гораздо более гениальным решение было заставить самих читателей фотографироваться со звездами и, конечно, любимым журналом. Был учрежден конкурс с призами, которые отдавались за снимок знаменитости, стоящей с читателем MAD, держащим журнал. С тех пор простые люди осаждали селебрити, размахивая журналом, а те послушно повиновались, фотографируясь с несколько сконфуженным выражением лица. Если редакция могла достать лишь выборочные фото звезд, то фан-база MAD слала им сотни писем с фотографиям знаменитостей. Иногда весь каст актеров (как было со «Стар-Треком») был запечатлен на снимке с безумным от радости фанатом.

 

В 90-е рубрику немного изменили. С тех самых пор и по сей день в ней все еще печатаются письма читателей, но часть ее выделили под нужды редакции. В этой секции обычно рассказывается о новостях внутри редакции MAD, кто из контрибьюторов-мастодонтов выиграл очередной приз, кто умер, делаются важные и не очень объявления.

 

Папка mad letters/фото 16-21

 

MAD’S VETERAN

 

«Серьезные люди моего возраста давно мертвы», - улыбаясь, говорит Эл Джаффи. Самый пожилой творец MAD знает о чем говорит. Джаффи в этом году исполнится 95 лет! Больше этой цифры поражает только количество лет, отданных журналу с идиотским вечно ухмыляющимся маскотом на обложке – в этом сентябре исполнится 60 (!!!) лет с дебюта Джаффи в сентябре 1955 года в 25 номере MAD. Для меня стаж Эла – нечто невообразимое, он больше чем вдвое превышает мой возраст.

 

(Фото Эл Джаффи)

 

Эл Джаффи начал работу в журнале как сценарист, но после ухода Курцмана и небольшого перерыва в десяток номеров стал полноценным членом редакции, пишущим и рисующим стрипы в каждом номере. Джаффи с тех пор стал рекордсменом по количеству номеров, в которых печатался его материал.

 

В ранние годы его отличала высокая продуктивность и широкий спектр стилей, в которых он мог работать. «Чистый» арт Эла больше всего напоминает стерильные, аккуратные иллюстрации для каких-нибудь инструкций безопасности, меню или же схем. В нем сочетаются гармоничные, словно выведенные под линейку линии, отсутствие теней и вообще третьего измерения, нарочитая упрощенность. Джаффи, зная об этом, часто рисует всякие пародийные буклеты, в которых человечки-персонажи валяют дурака, учатся танцевать брейк, в спешке покидают тонущий самолет и прочее.

 

Папка al jaffee/фото 1-4

 

Другое дело что «чистым» артом вклад Эла не ограничивается. Он обожает рисовать и более сложные иллюстрации, стрипы разного характера, ставшие уже знаменитыми фолд-ины и, кажется, берется за все, что позволяет ему развлечься в рамках работы. В большинстве случаев его арт довольно приличный, но периодически он любит на периферии рисунка оставлять пару-тройку персонажей, которых то тошнит, то поносит, то им вдруг вздумается ковырять в ухе пистолетом. Билл Гейнс однажды заметил, что Джаффи нравится встраивать пасхалки в свой арт, изводя таким образом редакторов.

 

Вклад Джаффи в MAD имеет непреложное значение. Он придумал один из фирменных «трейдмарков» журнала – фолд-ины, а также периодически вел довольно продолжительные серии комиксов и рубрик. Прежде чем перейти к самому длинному фичеру в журнале, рассмотрим прочие его работы.

 

Джаффи в какой-то момент в конце пятидесятых рисовал прорывной стрип «Tall Tales», который печатал и MAD. А заодно и сто с лишним газет по всей стране. Стрип был примечателен тем, что это в основе его лежал однопанельный юмор, но с небольшим подвохом – все кадры создавались узкими вертикальными прямоугольниками. Джаффи сделал его таким отталкиваясь от мысли, что все стрипы в газетах располагаются горизонтально, в них действие течет слева направо и т.д. Он же, как и в случае с фолд-инами, решил эксплуатировать строго противоположную идею. Вертикальные комиксы, я полагаю, были достаточно сложными в плане производства, ведь их нужно продумать так, чтобы весь смысл гэга нельзя было передать в иной форме. Джаффи блестяще справлялся с поставленной задачей, рисуя «вертикальные» ситуации – допустим, длинный вытянутый ряд черно-белого кафеля, который кладут двое мастеров сверху и снизу панели, а затем встречаются на середине и хватаются за головы ведь паттерн плиток не совпадает!

 

Папка al jafee/фото 5

 

Еще одним показателем того как долго на свете живет Джаффи, является его пацифистский антивоенный стрип про негуманно настроенного сержанта армии и хиппи-рядового. В каждом выпуске стрипа рядовой идет на сложнейшие ухищрения чтобы с помощью подручных предметов или даже проекций создать знаменитый символ мира – «куриный следок в круге». Это невыразимо бесит сержанта, но каждый раз рядовой избегает наказания благодаря своему уму и сообразительности, которой позавидовал бы даже Уайли Койот из знаменитого мультика. Стрип выходил как раз в то время, когда население Америка протестовало против войны во Вьетнаме, разделившей взгляды нации. Сейчас бы подобное записали в махровый патриотизм, но тогда для Эла это был способ показать, что думает о кровавом конфликте умный образованный человек, понимающий, что ничего он изменить не может.

 

Папка al jaffee/фото 6

 

Джаффи неоднократно привлекали и к созданию разворотов. Эл не мог похвастаться плотностью действующих лиц такой как, например, у Джека Дэвиса или Джорджа Вудбриджа, но рисовал не менее интересные кадры с использованием хитрых приемов вроде «рыбьего глаза» - когда перспектива рисунка вытягивается по краям до максимума.

 

Папка al jaffee/фото 8-12

 

 

Самым же весомым вкладом в MAD Джаффи и все остальные считают фолд-ины, придуманные Элом когда тот увидел, что в большинстве крупных глянцевых изданий есть трай-фолды – согнутые страницы, разворачивающиеся в постер. Такие трайфолды, например, стали почти иконическим образом PLAYBOY: их при каждом удобном случае разворачивают во всех рекламных роликах, фильмах и промо-продукции с участием журнала. Модели вроде Памелы Андерсон львиной частью своей славы обязаны как раз таким складывающимся постерам.

 

Но у MAD не было финансовой возможности создавать раскладывающиеся рисунки, спонсировать их печать и, раз уже взялись, делать их цветными. Поэтому Джаффи пошел на хитрость, решив обратить идею с «раскладыванием» вспять. Он рисовал стандартное изображение на листе бумаги, а затем предлагал сложить его по проведенным штрих-пунктирным линиям.

 

Папка al jaffee/fold-ins/фото 1

 

В результате правильно сложившие картинку читатели наслаждались еще одним, скрытым рисунком, чаще всего с провокационным посланием. Фолд-ин произвел фуррор. Читатели обожали складывать рисунки Джаффи, которые редакторы помещали на внутреннюю сторону задней обложки. В большинстве случаев люди даже покупали по два экземпляра свежего номера – один для складывания паззла, а второй для чтения.

 

Папка al jaffee/fold-ins/фото 1f

 

Фолд-ины поначалу были черно-белыми и довольно примитивными, хотя в сложенном виде чуть ли не с первого выпуска несли в себе размышления на остросоциальные темы – Джаффи критиковал политиков, войну, осуждал правительство, реагировал на изменения в социальных статусах граждан, порицал гомофобию, горько шутил на тему наркомании и прочее. Вся прелесть ставших цветными фолд-инов была в несоответствии красочной обертки-обманки и порой душераздирающего посыла.

 

Папка al jaffee/fold-ins/фото 2-6

 

Чуть позже к рисунку Джаффи добавил еще и текст. Им всегда был вопрос, вынесенный в верх рисунка: «Что правохранительные органы не в силах контролировать?», (я изменил текст, Стас) например. А внизу под картиной были написаны несколько строчек текста с, допустим, критикой в адрес власть имущих, но когда фол-ин складывался буквы образовывали ответ на вопрос: «Полицейской жестокости». Описываемый фолд-ин был в развернутом состоянии картинкой где под горой мусора в аллее лежат бездомные, а в свернутом виде образовывал силуэт копа, избивающего лежащего на земле человека.

 

Папка al jaffee/fold-ins/фото 7, 7f

 

 

От крестового похода простив бичей современного общества Джаффи отклонялся нечасто, но зато все фолд-ины, посвященные легким темам – золото. Джаффи изображал поздравительные открытки, рисовал скрытого среди мультперсонажей Никсона, глумился над читателями юбилейных номеров и так далее.

 

Папка al jaffee/fold-ins/фото 8-10, 10f, 11, 11f, 12, 12f.

 

Рисовал фолд-ины, чья центральная часть всегда была «обманкой» Джаффи всегда в развернутом виде. Он рисовал левую часть картины, затем обводил ее на «кальке», рисовал отвлекающий внимание центр, а затем укладывал поверх незавершенного арта «кальку» и дорисовывал правую половину рисунка.

 

Папка al jaffee/fold-ins/фото 13-19

 

Фолд-ины стали настолько популярны за пределами MAD, что им были посвящены даже граффити! К тому же ведущий «Colbert Report», блестящий Стивен Кольбер, поздравил Джаффи с юбилеем его же изобретением – фолд-ином, на котором было написано теплое поздравление, но в свернутом виде обозначавший «You’re old, Al!». Прямо в духе самого Эла.

 

Все цветные фолд-ины за последние лет пятьдесят были выпущены ( эти два слова –гиперссылка на вот это видео https://www.youtube.com/watch?v=NIg_6W34nMQ  ) в виде коллекционного сборника. В четырех огромных хардах, продававшихся со слипкейсом, были опубликованы все фолд-ины в свернутом и развернутом состоянии. Это второй по значимости релиз от MAD, который лучше стоит купить и оценить самому. Магия Джаффи до сих пор работает!

 

Цветастые картинки Джаффи всегда было интересно рассматривать даже зная, что в них кроется подвох. К чести Эла он всегда рисовал их такими, что без складывания картинки понять истинное предназначение фолд-ина невозможно. В остальном же его акварельные, очень яркие и цветные работы стоят внимания: Джаффи всегда располагает рисунки под необычными углами и «маскирует» объекты просто невообразимыми способами, зачастую заставляя несколько предметов объединятся в один, а то и образовывать буквы или послания.

 

Папка al jaffee/fold-ins/ все остальные фото 19 штук

 

Джаффи после ухода на пенсию в прошлом году Джека Дэвиса остается практически единственным, кто делал журнал шесть десятилетий подряд. И он до сих пор умеет удивлять. И он до сих пор рисует смешные картинки, которые, складываясь, заставляют тебя задуматься об окружающем тебя мире. И он до сих пор показывает что мы должны искоренить, а что – лелеять, пусть и делая это со страниц сатирического журнала.

 

MAD’S MADDEST ARTIST

 

Всего на один выпуск позже Джаффи был нанят художник, с чьим именем MAD станут ассоциировать большинство постоянных читателей – Дон Мартин. Мартин обязан своей славе исключительно журналу, а тот своими высокими продажами – не в последнюю очередь Мартину.

 

Фото дон мартин

 

Молодой картунист Дон Мартин дебютировал в 29 выпуске журнала с двухстраничным разворотом. Что-то неуловимое в той небольшой зарисовке напоминает о будущем могучем Мартине, но как я уже говорил на полировку собственного стиля у многих авторов уходят годы. Так вышло и с Мартином. Он поначалу рисовал активно используя затемнение, не жаловал звуковые эффекты и напирал на пантомиму с ее картинно преувеличенными позами, выражениями лиц и стилистикой. Я точно не знаю рисовал ли он свои первые стрипы по чьему-то сценарию или нет, но вскоре ему дали полную творческую свободу.

 

Папка don martin/фото 1,2

 

Мартина прозвали «Mad’s maddest artist» за его своеобразные, колкий, абсурдисткий юмор. Если поначалу он старался придерживаться канонов, то вскоре выработал собственный неподражаемый стиль повествования.

 

Классический стрип Дона Мартина выглядит так: обычная ситуация, участники которой, – всегда люди с огромными диспропорциональными носами и согнутыми прямоугольными ступнями, - ведут разговор или же разыгрывают сценку, оканчивающуюся сильным визуальным «панчлайном» - чаще панелью, придающей всей сцене новый смысл.

 

Мартин в совершенстве овладел как техникой рассказа шуток. Он смешил как достаточно простыми средствами вроде игры слов, так и сложными приемами, позволяющими оценить его фантазию.

 

Папка don martin/фото 4-10

 

Так, в моем любимом стрипе Мартина человек подходит к какой-то необозначенной поверхности, и начинает писать на ней: «Моя жена – огромное чудовище!». На следующей панели видно что он пишет это на крестце гигантской сидящей женщины, задающей ему вопрос: «Что ты там возишься?».

 

Папка don martin/фото 3

 

Для пятидесятых и шестидесятых юмор Мартина был уникален. Смелый, концептуальный, вызывающий. Новаторский тоже. Мартин часто нарушал не только причинно-следственную связь в своих работах, но и пренебрегал пространством и даже временем ради достижения комического эффекта. Он много рисовал если вдуматься страшных вещей, как то увечья, ужасы и страдания, но всегда умел сгладить впечатление от жестокости акта тем, что насилие в его стрипах совершалось только шутки ради. Да и показано было весело. Мартин рисовал потешных человечков с кривыми ногами и громадными ртами, вышагивающих навстречу своей гибели, бесконечных оптимистов, идущих на свидание с катастрофой. Предугадать что Дон выкинет в следующий раз не мог ни Филдстин, ни коллеги по работе. Мартин слал в редакцию эпические шутки годами.

 

Папка don martin/фото 11-20

 

Но спустя несколько лет ударного труда и лишенных звуковых эффектов стрипов, Мартин открыл в себе еще один талант, который позволил ему войти в анналы истории. Дон Мартин не изобрел ономатопею, но вывел ее на такой уровень, что звукоподражание в его работах было смешнее некоторых статей в MAD. Те, кто восхищается современными авторами, якобы умело выписывающими звуки, издаваемые матричным принтером, явно не видели какие чудеса может творить Мартин с буквами.

 

Он мог разложить на буквы и буквосочетания любой звук. На номерной табличке его автомобиля было выбито SHTOINK! – самое знаменитое созданное им звукоподражание. Дон с поразительной легкостью снабжал звуковыми эффектами действия настолько малозначительные, но требующие активного воображения если подумать, что диву даешься. В мире Дона Мартина шутовской цветок брызгал любопытному участнику сценки в лицо водой со звуком SPLAZIK!, Железный Человек чихал внутри своей брони THOONOONN!, кто-то просверливал свой лоб не иначе как BZOWNT! Самым крутым на моей памяти была ономатопея опять же брызжущего цветка с водой (Мартин редко использовал один и тот же звук для обозначения повторяющегося действия) – GA-SHPRITZA!

 

Папка don martin/ все остальные фото 11 штук

 

Я даже помню, что читал перевод англоязычной статьи Мартина в каком-то журнале, где тому предложили снабдить звуками разные сложные действа вроде скачущего по тротуарной плитке глаза. Дон без труда справился с задачей под одобрительные комментарии журналиста. Глаз, кстати, скачет приблизительно PLIP PLOP CLIPA CLIP!

 

MAD был домом Дона Мартина 35 лет. Последние годы сам художник редко придумывал шутки сам, а больше полагался на сценарии еще более безумного картуниста-коллеги Дака Эдвинга. Зазорного в этом не было: ввиду теплой рабочей обстановки и невероятной сплоченности коллектива, в MAD всегда все писали для всех.

 

Мартин ушел из журнала, не поделив с Филдстином права на собственный арт. Спор из-за денег вышел глупый, но проиграли в нем обе стороны. MAD потерял своего самого узнаваемого контрибьютора, а Мартин стал работать с другими журналами, но повторно добиться известности на новом поприще ему не удалось.

 

Несмотря на это, Мартин есть и остается важнейшим кадром в MAD. Его арт одним из первых выбрали для повторной публикации в рамках открытой в 500 номере журнала рубрики «MAD Vault», посвященной статьям прошлых лет. Пэйпербэки со стрипами художника пользовались повышенным спросом у публики все семидесятые и восьмидесятые. И самое главное, Дону Мартину оказали честь, какой не был удостоен даже Арагонес – MAD издали (гиперссылка на амазон -  http://www.amazon.com/MADs-Greatest-Artists-Completely-Martin/dp/0762430508/ref=sr_1_2?ie=UTF8&qid=1433873459&sr=8-2&keywords=don+martin ) абсолютно весь материал картуниста в невероятно престижном двухтомнике со слипкейсом.

 

MAD в последнее время издает отличные по качеству книги. Харды, посвященные полувековой годовщине и шестидесятилетию журнала, например, были очень достойными. Омнибас SPY VS SPY (его во всей красе периодически демонстрируют лежащим на столе у Раджа из ситкома «Теории Большого взрыва») стоит приобрести без всяких колебаний. Но самым главным достижением издательства все же является «The Complete Don Martin». Это два оверсайза в слипкейсе с изображением Моны Лизы Мартина весят семь килограмм и содержат вообще все, что художник делал для MAD. Каждый стрип бережно отсканирован, реставрирован и напечатан на высококачественной бумаге. Цветные стрипы, обычно украшающие заднюю обложку, коих Мартин рисовал немало также включены в издание и выглядят бесподобно. На ряду с FAR SIDE, это издание обязан купить каждый уважающие юмористические комиксы фанат.

 

Дона Мартина практически нельзя рассматривать в отрыве от журнала, которому он посвятил множество лет жизни, а сам MAD невозможно вообразить без энергичных полоумных стрипов чудаковатого гения. Мартин настолько плотно слился с журналом, что ему, в отличие от других коллег, заведующих рубриками с заранее определенными колоритными названиями, выделили вести Don Martin’s Dept. Просто и со вкусом. Никто, кроме Серджио Арагонеса больше не удостаивался подобной чести.

 

По моим личным наблюдениям, Мартин ушел незадолго до событий, которые в корне изменили журнал в худшую сторону. А это значит, что все те выпуски, которые стоит прочитать всегда содержат в себе дозу позитива от этого без преувеличения гениального юмориста.

 

Мартин умер в 2000 году. Он был введен в зал славы Уилла Айснера. В поп-культуре ему признавались в любви и «Симпсоны» и «MST3K». Джефф Смит, автор «BONE», назвал одного из ключевых персонажей (Фоун Бона) в честь фамилии, придуманной Мартином.

 

С небольшим перерывом в пару лет ряды контрибьюторов, которым предстояло провести в обнимку с MAD десятилетия, пополнили сразу два эмигранта. Первым как раз был Антонио Прохиас, вторым – Серджио Арагонес.

 

MAD SPY

 

Фото antonio prohias

 

Прохиас бежал с Кубы, где его преследовали за вольнодумство. Прохиас, возглавлявший на родине «Ассоциацию картунистов Кубы» критиковал Фиделя Кастро за то, что тот притесняет прессу. Кастро не прощал врагам и меньшие оскорбления. Прохиас с семьей бежал в Америку, где художник устроился на временную работу: днем он пытался свести концы с концами, а вечерами работал над портфолио. Как он узнал о существовании MAD я не знаю, но, видимо, тогда журнал среди художников пользовался такой славой, что если ты рисовал что-то комичное, отличающееся от большинства тогдашних стрипов, то рано или поздно находился кто-то, кто говорил: «тебе нужно идти с этим в MAD». Так во всяком случае сказали Арагонесу, и, подозреваю, подобным образом указали на путь к спасению и Прохиасу.

 

Антонио владел английским так плохо, что позже коллеги даже устали шутить по этому поводу. Тем не менее Прохиас явился в редакцию MAD с первыми выпусками SPY VS SPY и дочерью. Та выступала своеобразным переводчиком и интерпретатором пока Прохиал объяснял Филдстину суть визита. Художнику повезло, Филдстин увидел в стрипе потенциал.

 

Папка antonio prohias/фото 1

 

Прохиас стал работать в MAD. В основном он рисовал свой самый знаменитый стрип, но иногда выдавал и не имеющие отношения к борьбе двух шпионов рисунки. Прохиал проработал в журнале 25 лет, развив собственный стиль и комикс до заоблачных высот. Его SPY VS SPY, публиковавшийся только в журнале, стал на годы отличительной чертой MAD.

 

SPY VS SPY начался как попытка досадить Кастро. Прохиас был обвинен в шпионаже, поэтому немудрено, что художник сделал двух главных персонажей серии шпионами. Один из них был черный, другой белый. Больше их ничего не отличало. Стрип начинался очень просто: Черный или Белый шпион встречались, стараясь перехитрить друг друга с помощью хитрости и уловок. Поначалу стрип был довольно стандартный, выглядевший просто, если не сказать примитивно. Действия шпионов подчинялись простой логике, гэги были самыми легкочитаемыми, рисунок – приятным глазу, но не более.

 

Папка antonio prohias/фото 2-5

 

Прохиасу потребовалось всего несколько выпусков чтобы усложнить концепцию. SPY VS SPY вскоре был переполнен атмосферой паранойи и недоверия. Шпионы стали вести себя более агрессивно. Они строили феноменально хитроумные многоходовые конструкции и технические приспособления, направленные на уничтожение врага. Старались перещеголять один другого в искусстве строить пакости: стрип всегда был короткий, но каждую панель между Белым и Черным велась напряженная борьба, где выигрывал тот, кто лучше распланировал свои действия и действия врага. Прохиас сделал так, что его стрип стал напоминать шахматную партию двух гроссмейстеров, стремительную битву умов.

 

Папка antonio prohias/фото 6-11

 

Выглядел стрип едва ли не лучше, чем оперировал подтекстами. Прохиас превратился в Руба Голдберга, мастера сложносочиненной инженерии и повествования. Шпионы не только возводили поражающие воображение механизмы, но и сами вели себя непредсказуемо в попытках перехитрить противника. Прохиас раз за разом показывал, что он умеет спасти своих героев даже из самой безнадежной ситуации. В каком бы опасном положении не оставался шпион, который в этот раз играл роль проигравшего (Прохиас все годы работы над SPY VS SPY не чередовал смерти своих персонажей, поэтому в новом стрипе одержать вверх мог любой) на предпоследнем кадре, он всегда побеждал  путем сложной комбинаторики в последней панели.

 

Порой мне кажется, что Прохиас рисовал свой стрип задом наперед – от конца к началу. Настолько сложными были конструкции, используемые героями и последствия от их применений. Сам же рисунок Антонио напоминал о «чистой линии» - простые бэкграунды, отсутствие ненужных деталей, максимум содержания за счет минимума усилий. Даже в поздний период когда стрип эволюционировал из «заглушки» на четверть страницы в двухстраничный разворот, стиль и подача материала у художника не изменилась.

 

Папка antonio prohias/фото 12

 

Помимо SPY VS SPY Антонио рисовал для журнала разные, подчас очень интересные вещи. В них как раз было видно насколько Прохиас был умен и как виртуозно он владел своим ремеслом. Его самым лучшим рисунком, не относящимся к стрипам, я считаю появившийся в 115 номере «Flowery Language Dept.: A Portfolio of MAD Blooming Idiosyncrasies».

 

Папка antonio prohias/фото 13

 

Этот рисунок как раз показывает каким многоплановым может быть арт: дети, которые читали MAD, видели в перенявших человеческие личностные качества цветках совсем не то, что видели взрослые. И именно эта страница заставила меня увидеть, что MAD не ставит себе непременным условием печатать материал, пригодный только для определенной целевой аудитории.

 

К сожалению, Антонио Прохиас вынужден был оставить должность автора стрипа, уйдя в отставку по состоянию здоровья в конце 1986 года. Он умер в 1998 году.

 

SPY VS SPY же пережил своего создателя. MAD до сих пор публикует стрип, работу над которым долго вел Питер Купер.

 

Коллекция же оригинальных стрипов за авторством Прохиаса была издана (гиперссылка на книгу в Амазон http://www.amazon.com/Spy-vs-Prohias-Omnibus/dp/140123237X/ref=sr_1_1?ie=UTF8&qid=1433890478&sr=8-1&keywords=spy+vs+spy+omnibus) в харде в 2004 году. В ней собраны все стрипы оригинальной серии и несколько бонусных, не относящихся к SPY VS SPY. Сейчас сборник стоит довольно дорого, но не так давно вышло переиздание в мягком переплете, где контента стало еще больше – в него вошли как стрипы про Белого и Черного, так и сторонний материал, публикуемых Прохиасом в MAD.

 

MAD GENIUS

 

Фото Серджио Арагонес

 

Ок, а теперь тяжелая артиллерия.  Возможно, самый титулованный и узнаваемый картунист мира; обладатель всех возможных призов, регалий и наград; «Джек Кирби от мира стрипов»; самый быстрый и один из самых плодовитых художников планеты. Неслабо, да? А ведь Серджио еще и душа любой компании, знаток миллиона анекдотов, путешественник и балагур. Он объездил весь мир (побывал на всех континентах и более чем в семидесяти странах), занимался самыми разными ремеслами, свободно говорит на восьми языках и имеет в друзьях кучу знаменитостей от кинозвезд до товарищей по ремеслу. Включен во все залы славы картунистов и художников. Сотрудничает с MAD уже 52 года, за которые каким-то поразительным образом поучаствовал в создании 459 номеров (это минимум 2000 страниц арта и 10000 (прописью: десять тысяч) однопанельных стрипов). Умеет левитировать и бить лазерами из глаз. Ладно, последний факт я выдумал, но даже без него вы должны быть впечатлены заслугами этого парня, верно?

 

Нет? Тогда я расскажу вам как приехавший с двадцатью долларами в кармане покорять Америку картунист Арагонес не просто «сумел выжить» в новой для него стране, а на гонорары от своих работ купил в середине восьмидесятых годов среди всего прочего настоящую яхту (беспрецедентный случай по меркам довольно скромной индустрии, в которой, пожалуй, только опытные и заслуженные сценаристы могут зарабатывать подобные суммы денег).

 

Сеньор Арагонес, молодой, но уже с пышными черными усами, прибыл в Нью-Йорк в 1962 году. На тот момент он уже лет десять был профессиональным картунистом, но в Мексике в то время не было самой «культуры» комиксов. Ему мало платили, а чаще он просто работал в обмен на что-нибудь – создавал вывески для парикмахеров и стригся бесплатно, рисовал легко смывающейся акварелью узоры на витрине булочной и брал оплату хлебом. Не то чтобы его тогдашний арт был плохим, а способности не развиты, нет. Писатель Стивен Кинг как-то сказал: «Мое определение таланта? Если вы сделали что-то, а чеком, полученным в качестве гонорара за это можете расплатиться в конце месяца за аренду квартиры – я считаю, что вы талантливы». Так что Серджио однозначно был талантлив, просто обстоятельства еще не сложились для него необходимым образом. Он, впрочем, сам тоже манны небесной не ждал, а решил попытать счастья в стране, где культура комиксов была более развита.

 

Первую ночь в США Арагонес спал на лавке в парке. Наутро по собственным воспоминаниям был удивлен, что никто не украл его плащ. Деньги у него очень быстро кончились, но английским языком он тогда не владел, поэтому (и я не представляю как) предприимчивый Арагонес нанялся в ночной клуб читать поэзию на испанском. Спал он у хозяина клуба в крохотной каморе. Днем Арагонес много работал над собственным артом, собирал портфолио и путешествовал по издательствам, а ночью декламировал стихи.

 

В то время стрипы Арагонеса, не содержащие слов не были популярны у редакторов газет. Иногда редакторы даже указывали ему на табличку, стоящую у них на столе, гласившую: «No wordless strips!». Но Серджио не унывал. В MAD, кстати, ему идти не хотелось, так как он думал, что его бессловесный арт там не приживаться, да и разница в менталитетах даст о себе знать. Но время шло, а все, кто видел его рисунки хором твердили: «С этим – в MAD». MAD, кстати, был очень популярен в Мексике. Серджио, едва получив свежий номер, бежал к англоговорящим друзьям и требовал, чтобы те переводили ему статьи и тексты. И вот шутки ради (но с портфолио наготове) Арагонес пришел в редакцию MAD пообщаться с людьми, делающими его любимый журнал.

 

Даже сейчас Серджио владеет английским на весьма приличном уровне, но, как и любой человек, для которого этот язык не родной, делает ошибки. Тогда же он практически не умел говорить, зато дополнял собственную речь жестикуляцией – привычка, которая у него осталась до сих пор. Зная, что в редакции работает Антонио Прохиас, говорящий на испанском, которым Арагонес владел, Серджио попросил о встрече с ним. Художники разговорились. Прохиас выслушал Арагонеса, глянул на его портфолио, а затем понес его арт Филдстину и другим редакторам.

 

Филдстину арт Арагонеса понравился. Отобрав нужный для публикации арт, молодому картунисту тут же выписали чек («Я никогда не держал в руках таких денег», - вспоминает Серджио в интервью The Comics Journal) и спросили, не хочет ли он еще чего. Серджио попросил о возможности ознакомиться с гигантским архивом комиксов, имеющимся в редакции.

 

В последующие дни Арагонес приходил в редакцию и ночами изучал американские комиксы и арт, хранящийся в офисе MAD. Во время таких ночных бдений Арагонес придумал концепцию того, что стало одним из самых длинных фичеров журнала.

 

Серджио вырос в трудолюбивой семье и с детства привык много работать. Это, и желание доказать всем, что он может зарабатывать на жизнь, рисуя картинки, выливалось в постоянное переосмысление собственного творчества, повышение навыков и как следствие всего этого необходимость работать больше, еще больше. Арагонес постоянно обговаривал с коллегами и Филдстином новые шутки, темы и техники рисования. Еще до того как он смог прочно укорениться на страницах MAD со своей постоянной рубрикой «MAD Look at…, он числился автором «сценариев» к куче гэгов, обложек и шуток, словом, всего, не требующего слов.

 

Стремясь выдать еще больше контента, Арагонес придумал таки способ регулярно продавать Филдстину больше, чем просто набор гэгов на отдельную тему. Еще до появления Арагонеса в журнале на страницах MAD в самых разных местах (под рисунками, внизу у номеров страниц, прилепившись сбоку от псевдо-рекламного объявления) публиковались marginal – крошечные фразы, шутки в одну строку, цитаты мелким шрифтом. Арагонес заметил их, но в силу того, что мексиканские авторы никогда не использовали «puns» ( американский каламбур, часто основанный на разительно отличающемся толковании одного и того же слова), а «марджиналс» из них только и состояли, он плох понимал что это за фразы и зачем они нужны в журнале. Он попросил Филдстина пояснить ему смысл некоторых. Тот попробовал, но выяснилось, что смысл большинства фраз ускользает от не разбирающегося в американских реалиях мексиканца. Тогда Серджио предложил следующее: «А что, если я заменю непонятные фразы на рисунки?». Филдстин прикинул идею, но заявил, что это невозможно технически, так как художнику нужно будет очень много работать, ведь в среднем за номер набегало до тридцати «марджиналс». Арагонес той же ночью вписал (врисовал?) в уже имеющийся номер MAD кучу крошечных рисунков «на полях», и утром вручил номер несколько обалдевшему Элу. Тот сперва ничего не понял. Арагонес, как он признался позже, совершил небольшую ошибку, нарисовав новые «марджиналс» в исходном размере. То есть сантиметр на два где то. Немудрено что Филдстин их проглядел. Зато когда он увидел как гармонично смотрятся смешные каракули Серджио, признался, что у Серджио получилось реализовать столь сложную идею. Далее от Филдстина последовала фраза, которую Арагонес вспоминает постоянно, общаясь с публикой на различных конвенциях: «Хорошо. Мы будем печатать их пока ты сможешь их рисовать». Как правило, Серджио, пересказав эту историю, громко смеется и объявляет: «Я делаю их до сих пор!».

 

И действительно.  Открыв абсолютно любой номер кроме 111, вы увидите десятки мелких рисунков между статьями. «Marginals» со временем стали такой же частью журнала, как и Альфред И. Ньюман. Фанаты цифрового пиратства даже стали сканировать их отдельно в журнале, настолько интересными и качественными они были.

 

Папка sergio aragones/фото 3-5

 

«Марджиналс» Арагонеса всегда выглядят по-разному, но суть их остается неизменной. Это однопанельный стрип, одновременно и гэг, и полностью рассказанная в доли секунды история. Обычно такие короткие стрипы картунисты рисуют только со словами, потому что бесконечно полагаться на пантомиму невозможно, ведь существует не так много ситуаций, не требующих пояснения в виде текста. Серджио признает, что только рисование их годами позволяет ему выдавать «немые» панели регулярно. О сложности изготовления таких комиксов говорит и тот факт, что Чарльз Шульц, создатель великого «Peanuts», гордился своими стрипами, полагающимися только на мимику и жесты, а не на слова.

 

Кстати, «марджиналс», напечатанные в номерах MAD – лишь часть громадного архива, хранящегося у Арагонеса в офисе. Обычно он шлет сорок штук каждый месяц, но редакторы бракуют дюжину или больше, выбирая только самые удачные.

 

Маленькие рисунки плохо различимы на сканах журнала, но отлично видны на бумаге. MAD издается в довольно крупном формате, похожем на наши газеты – в привычных терминах габариты журнала превышают комиксный «оверсайз» и по ширине, и по высоте. Карикатурные закорючки Арагонеса всегда придают строго свёрстанным страницам MAD какую-то особую прелесть: будто ты читаешь экземпляр, который предыдущий хозяин уже собственноручно разукрасил своими пометками.

 

После изобретения «марджиналс» Арагонесу потребовалось еще года три - четыре на создание очередного трейдмарка MAD – «Shadow Knows». В журнале в середине шестидесятых - начале семидесятых годов люди, работавшие над выпусками отличались какой-то невероятной выдумкой. Новые рубрики, новые способы рассказа шуток, новые хитрые идеи статей – каждый сценарист или художник буквально брезжил креативом. Серджио, обитавший в офисе, такую атмосферу обожал, и, в очередном приступе гениальности придумал вместо очередного набора шуток о какой-то конкретной ситуации ( «Mad Look at», о котором речь пойдет ниже, из таковых и состояла) ввести нечто вроде «постоянного персонажа». Этим персонажем стала тень.

 

Все истории новой рубрики были объединены одной темой: изображение истинных эмоций героев в виде отбрасываемой ими тени. Страхи, потаенные желания, одержимости, страсть – все было выражено через, опять же, однопанельные черно-белые стрипы. Если изучать их пристально, то помимо изящества в них можно увидеть глубину. Серджио работает в несерьезном жанре, конечно. Но его наблюдения о человеческой натуре поразительно точны. Как опытный психолог он может дать нам описание психологического профайла человека минимумом действий. Громила проходит мимо пса, а его тень трясется в страхе. Гордый джентльмен идет вдоль свежевыкрашенной стены, а его тень проводит пальцем по мокрой краске. Группа людей обсуждает что-то важное, спорит и кричит, а мальчик в это время смотрит мультфильм по телевизору, и тени всех взрослых тоже прикованы к происходящему на экране. Каждый стрип серии отличался тем, что показывал двойственность человеческой натуры во всех ее проявлениях. Это и общие приличия, которые все мы хотим нарушить; и сердечное непостоянство, становящееся причиной семейных конфликтов; и несоответствие наших ожиданий и окружающей действительности. У Серджио, если я помню точно, мало спрашивали о подтексте рубрики, но я уверен, что он не просто рисует каждый стрип только с целью рассмешить. Очень уж «The Shadow Knows» отличается от остального творчества картуниста.

 

Папка sergio aragones/фото 6-9

 

Кстати, у Арагонеса как-то спросили, а как бы вы нарисовали себя в рамках этого стрипа. Он ответил: «Я разговариваю на вечеринке с десятком людей и веселюсь, а моя тень в это время что-то рисует».

 

Простота и гениальность задумки, а также не такой уж и частый график публикации «The Shadow Knows» сделали из стрипа культ. Сам Джордж Лукас использовал подобный прием в одном из постеров к «Звездным Войнам»: в том, где Анакин отбрасывает тень Дарта Вейдера. Редакторский состав MAD в юбилейном 500 номере, окидывая взглядом лучшие моменты, выбрал среди прочего несколько стрипов из серии «The Shadow Knows», назвав их классикой.

 

Но и этим вклад Арагонеса в развитие журнала не ограничился. «MAD look at…», рубрика, с которой Серджио начал свой путь в журнале тоже существует до сих пор. Она превратилась во второй или третий по продолжительности фичер журнала. И сейчас, когда Арагонес приближается к восьмидесятилетию, каждый месяц он шлет в редакцию MAD две-четыре страницы с «MAD look at…».

 

Папка sergio aragones/фото 10-15

 

Серия началась в дебютном выпуске Арагонеса, но постоянной стала где-то только в начале восьмидесятых годов и с тех пор выходит непрерывно. Самый первый гонорар Серджио заработал, как он, говорит, только потому, что принес много шуток на определенную тематику. В дальнейшем он с подачи Филдстина продолжил писать и рисовать «MAD Look at…», руководствуясь простым принципом: «каждый раз новая тема для шуток». К чести Арагонеса, он ни разу не возвращался к уже изведанным тропам. Набор шуток о, например, сноубордистах всегда использовался один раз, после чего художник никогда о нем не вспоминал.

 

За годы работы над рубрикой, ее автор успел высмеять, кажется, вообще все природные явления, культурные феномены и представителей различных профессий. Жертвами «MAD Look at…» становилось все - от религии до зомби, от катаклизмов до неудачников, от жирафов до президентов. Арагонес очень удачно избегал «писательского блока», рапортуя журналистам, спрашивающим его о нем, следующее: «Я рисую, когда не знаю что рисовать». Такой подход как раз и помогал ему выдать три десятка шуток о зоопарке в месяц. Это, и, пожалуй, творческие способности Арагонеса.

 

Наконец, мы подошли к описанию художественных умений Серджио. В своем блоге я уже неоднократно рецензировал написанные Арагонесом комиксы, и посвятил описанию технических приемов художника несколько тысяч слов. Ради интереса можете прочесть и их, чтобы рассказ о великом картунисте окончательно сложился в огромную мета-похвалу.

 

Для начала вот вам два рисунка. Первый – его дебют в журнале, второй взят из выпуска в районе 400-х номеров. Каково? Смогли бы вы угадать без подсказки, что оба арта нарисовал один и тот же автор?

 

Папка sergio aragones/фото 1,2

 

На самом деле Серджо уже в 1969 году сформировал собственный стиль, выдав потрясающие иллюстрации к статье про Вудсток, но затем еще лет двадцать «полировал» его, добиваясь более плавных линий и общей гармонии рисунка.

 

Папка sergio aragones/фото 16

 

Арагонес отличается умением выдавать феноменально детализированные панорамы, ничем не отличающиеся по количеству деталей и гэгов в них от «Where’s Waldo» Мартина Хэндфорда. Кстати, они в жизни друзья, кто бы сомневался. Но если Хэндфорд абсолютно все рисует линиями одинаковой толщины, а затем помогает вычленить персонажей и предметы из мешанины штрихов цветом, то Арагонес использует набор несколько иных приемов. Его крупный арт (все эти двухстраничные развороты с Коллизеями, стадионами, толпами людей, конвенциями и музыкальными фестивалями) очень часто строится вокруг центрального персонажа. Серджио практически не работает с набросками и карандашами (только редко обозначая положение предметов и их ориентацию в пространстве), сразу же рисуя «набело». Секрет, как он говорит, в том, чтобы первым покрыть тушью именно главное действующее лицо, а затем рисовать бэкграунд, отталкиваясь от него, словно по спирали заполняя лист фоном.

 

Папка sergio aragones/фото 17-21

 

Несмотря на откровенно мультяшный стиль арта, в рисунках художника можно очень часто увидеть самые разные сложные предметы и конструкции. А присмотревшись к ним, понять, что у них самую малость больше деталей, чем обычно рисуют художники. Ну, знаете, как обычно работают картунисты: все больше намеков и абрисов, схематических обозначений и тумана. Арагонес же рисует именно те детали, которые характеризуют механизм или предмет. У его катапульт видны рамы, которые (по идее) должны выдерживать нагрузку, колеса и оси, крепления из троса и т.д. У машин проработан интерьер вплоть до мелочей вроде фигурки-бабблхэда на «торпеде». Водяное колесо для орошения (это кадр не из MAD, а из его собственной серии «Groo the Wanderer») выглядит так, словно это иллюстрация из учебника истории.

 

Папка sergio aragones/фото 22

 

В MAD способности Арагонеса пригождались в случаях, когда нужно было нарисовать единый панорамный кадр, служащий иллюстрацией к тексту, разбросанному по странице в виде диалогов. На счету Серджио такая классика журнала, как пародийный «Comic-Con» и вербовочный лагерь террористов.

 

Папка sergio aragones/фото 23,24

 

Самый знаменитый художник MAD Magazine в журнале отметился еще очень многим. Хорошим примером будет недолговечная рубрика «What is..?», в которой художник и сценарист создавали гармоничный тандем по высмеиванию определенных типажей. Том Кох или Френк Джейкобс часто писали классный текст, задевающий неудачников и самохвалов, а Арагонес обрамлял его дюжиной рисунков на ту же тему.

 

 

Серджио Арагонес действительно много значит для журнала. Он с годами не утратил ту страсть, с которой создает свой арт и даже операция на бедре (результат многочасового рабочего дня) не заставила его уйти в отставку. Он – один из последних ветеранов MAD, оставшихся в строю. Обычно, когда таких людей провожают на пенсию, кажется, что уходит целая эпоха, а не один человек. Когда он, наконец, спрячет свою перьевую ручку и погасит лампу над столом, для  индустрии настанет воистину черный день.

 

Папка sergio aragones/фото все остальные фото 12 штук

 

Недавно я прочитал комментарий к одному музыкальному видео на Youtube. В коммент-секции люди описывали свои ощущения от прослушивания музыкальной композиции гитариста-виртуоза. Один из них написал: «Для него не существует границ. Мы декадами можем ждать, что он упрется в потолок творческих ограничений, и никогда этого не дождемся». Это, как мне показалось, идеально описывает Серджио.

 

Воздав должное Арагонесу, пнреходим к описанию карьеры Морта Дракера, другого картуниста-легенды.

 

MAD ABOUT THE MOVIES

 

MAD с самых первых выпусков отличался любовью к кино. Журнал был раем для непредвзятых синефилов, умеющих посмеяться над своими любимыми фильмами. Кроме сатиры сценаристы еще и очень толково критиковали кинематограф, чем заслужили признание самого Роджера Эберта, сказавшего: «MAD научил меня быть кинокритиком». Авторам MAD действительно удавалось находить даже в шедеврах вроде «Крестного отца» недочеты, а затем гиперболизировать их, приправляя хохмами. При этом иммунитета от меткой сатиры MAD не было ни у одного фильма, кинорежиссера или студии. «Банда идиотов» устраивала показательные линчевания как летних блокбастеров, так и «независимого» кино.

 

Преклонение перед кино было возведено в абсолют. Журнал сразу же, с 24 или 25 выпуска уделял особое внимание стремительно развивающемуся искусству создавать фильмы. Я четко помню, что в этом выпуске досталось «Десяти заповедям» Сесилла Де Милля – фильму, который всеми, чьего мнения стоит прислушиваться, причислен к абсолютной классике кино. Тогда картину критиковали за чрезмерную продолжительность, хотя время показало, что от большого хронометража эпохальный фильм только выигрывал.

 

Громадным плюсом MAD в плане «рецензий» на фильмы (под рецензиями я, конечно, подразумеваю воссоздание сценаристами и художниками ключевых сцен фильма с собственными, часто дурацкими диалогами) была их непредвзятость. Члены редакции просто ходили в кинотеатр на только что вышедший фильм, а затем, не дожидаясь рецензий в газетах, сами писали о недостатках картины в ироническом ключе. Их не интересовала культурная ценность, прошлые заслуги режиссера, они не были отягощены современными методами кинокритики с их бесконечной оглядкой на прошлое и мнением коллег. «Космическая одиссея 2001» Кубрика показалась затянутой и претенциозной? Они так и писали, попутно высмеивая нестандартный подход режиссера к съемке фильмов. «Бутч Кэсседи и Санденс Кид» были слишком фривольным и пустым? Будьте уверены, что в следующем номере после выхода фильма в прокат кино словестно уничтожали всеми доступными методами. Фильмы Сэма Пекинпа были одой насилию? Полные насилия и гэгов панели вскоре устилали страницы MAD.

 

Папка mad movies misc

 

Пародии на фильмы не были вынесены в отдельную рубрику, но публиковались с самого начала по сегодняшний день. Становление и расцвет Голливуда можно изучать по записям в журнале. Как восходили на голливудский Олимп кинодинастии; как культовые кинорежиссеры добивались статуса мэтров; как пеплумы сменялись феерией компьютерных спецэффектов; как эволюционировал сам жанр «кино», становясь более коммерческим; как с каждым новым появлением в журнале кинозвезды прибавляли морщин; как уходили в закат Стив МакКуин, Кэри Грант и Марлон Брандо; рождение, деградация и смерть жанров вроде блокбастеров от «Челюстей» до «Трансформеров 4» - MAD видел все лучшие пять декад в истории кино.

 

С годами фильмы становились selling point MAD – героев часто выносили на обложку, разбирали не один, а два фильма или сериала и делали несколько филлеров, посвященным кино в одном номере. Я не уверен, но что-то около половины (это вполне может быть преувеличением, имейте в виду) обложек MAD содержат героев фильмов на них.

 

папка mad covers/401-500/фото 1-3

                                   /301-400/фото 1-3

                                   /201-300/фото 1-6

                                   /101-200/фото 1-11

 

MAD также любили двух самых уважаемых кинокритиков в стране – Сискела и Эберта. Те отвечали журналу взаимностью. Дуэт неоднократно (минимум четыре раза) появлялся на страницах журнала, превращая очередной разбор неугодного фильма в мета-шараду (люди, критикующие кино, критикуют кино со страниц журнала, критикующего кино).

 

Папка mort drucker/фото 1-4

 

Меня лично кинематограф притягивал всегда. Я провел большую часть своего детства в обнимку с небольшим телевизором, смотря по четыре фильма в день. В чем причина этого я не знаю. Может, потому, что кино – искусство пассивное, а я люблю ничего не делать. Даже видеоигры предлагают тебе стать у руля сюжета, интерактив и подчинение геймплея твоей воле. Кино же достаточно просто смотреть и наслаждаться им.

 

Когда я обнаружил что MAD и я разделяем вкусы относительно хорошего по моему мнению кино, осознание факта "MAD - мой журнал" пришло моментально. Сценаристы и художники MAD выбирали для препарирования те же фильмы, что я находил крутыми. Их подход, - иллюстрированные шутки – мне импонировал больше всего, так как кроме MAD о кино сейчас можно узнать только из текстовых или видео-рецензий, а журнал предлагал нечто вроде комикса на тему твоего любимого «Светлячка» или «Mad Men».

 

Они всегда относились к кинолентам уважительно, даже если те того не заслуживали – такой профессионализм подкупал не хуже шуток. Даже в «темные времена» (1995-2004 годы), когда Голливуд пребывал в коме, а его продукция была столь же привлекательна, как содержимое подгузника страдающего диареей, журнал старался не бить наотмашь, а щелкать по носу особо ужасные фильмы вроде «Годзиллы».

 

За все время существования MAD рубрику о кино делали многие, но знаковыми авторами были лишь художник Морт Дракер (полвека сотрудничества с MAD), художник Эрманн Мехиа (двадцать лет в упряжке журнала), сценарист Френк Джейкобс (в один период он писал одну пятую журнала, а вообще количество его статей было между 450 и 600) и сценарист Дик ДеБартолло (рекордсмен по количеству опубликованного материала в MAD и рекордсмен среди сценаристов-контрибьюторов по продолжительности непрерывной публикации – больше 430 номеров подряд).

 

Фото эрман мехиа

 

Эрманн Мехиа в MAD вписался более чем удачно. Он был нанят для работы в DC, параллельно рассылая свой материал в другие издательства и журналы.Редакторы MAD заметили высокий уровень качества рисунка художника (а Мехиа на тот период не исполнилось и 25 лет), и пригласили его в качестве автора-фрилансера. Среди первых работ Эрманна были очень удачные «Метаморфозы» - дилогия фичеров, вторую часть которой создали по просьбам подписчиков журнала, настолько им понравилась первая часть. Как видите, и сейчас, и тогда авторы видели пару политиков ничем не отличающихся от лошадиной задницы – воистину, бессмертная метафора.

 

Папка hermann mejia/фото 1,2

 

Журнал вскоре стал цветным, а Мехиа дали шанс проявить себя как художнику, умеющему работать с цветом. Тот в грязь лицом не ударил, и спустя какое-то время начал постепенно вести ту самую безымянную рубрику, обожающую и высмеивающую кино одновременно. Года с 2000 и по сей день ему доверяют рисовать все, что касается кинематографа и портретов звезд.

 

Нужно сказать, что Эрманн не только художник, но и скульптор. А это (как в случае с тем же Ричардом Корбеном) означает, что его понимание анатомии и ее изображение несколько отличается от остальных собратьев по ремеслу. Мехиа – картунист, но картунист выдающийся. За громадными головами, тощими ногами, глазами навыкате и прочими визуальными клише отрисовки персонажей виднеется огромный талан Эрманна как художника.

 

Папка hermann mejia/фото 3

 

Его персонажи всегда выглядят объемными живыми, похожими на актеров, их игравших, пусть даже черты их лица искажены. Он, как и Морт Дракер, смотрит в суть героев - Эрманн старается нарисовать не человека, а характер.

 

Ну и, конечно, обратите внимание на эти шикарные акварельные рисунки. Комиксным аналогом Мехиа будет Хуанхо Гуарнидо, соавтор BLACKSAD. Мехиа рисует настолько детальные, яркие и объемные рисунки, что ради лучшей их демонстрации немного была изменена сама рубрика. Если раньше первым кадром всегда шла панель на всю страницу, предоставляющая персонажей или же и вовсе несколько кадров на одной странице, то Мехиа сразу рисует двухстраничный разворот. У него нет проблем с воссозданием атмосферы фильма – к лучшим его работам стоит отнести «триптих» по «Властелину Колец», точно передающий дух Средиземья. К тому же художник (это не обязательное требование к авторам, но выдает в Мехиа профессионала) явно действительно смотрит фильмы или даже сериалы, которые затем пародирует. Он подмечает мелкие малозначительные детали характера героев, а затем при работе над статьей воссоздает их в рисунке, попутно добавляя на заднем фоне случайные, часто абсурдные гэги.

 

Папка hermann mejia/фото все остальные 7 штук

 

Слово «профессионал» также характеризует и Морта Дракера – главного по части кино в MAD.

 

Фото морт дракер

 

Он был нанят на спор Гейнсом (затем признавшим, что он нанял бы Морт вне зависимости от исхода спора – я же говорил, Гейнс в первую очередь был бизнесменом, а уже потом – шутником), и практически сразу же взялся иллюстрировать фичеры, высмеивающие кино. Ради интереса посмотрите статью о художнике в Википедии. Она в лучших традициях MAD не рассказывает о самом авторе ничего. Это просто очень долгое упражнение в выражении своих искренних симпатий от его коллег и людей посторонних, выдумывающих поразительно точные определения его таланта. «Number one in a field of one» - это про Морта.

 

Дракеру невероятно повезло – он в течение пятидесяти лет ходил в кино за счет журнала на лучшие в истории фильмы, а затем приходил домой, где создавал их адаптации. Это лучшая работа в мире, если не считать личного массажиста Эммы Стоун. Подход Дракера к рисунку был немного нетипичный: художник утверждал, что скорее режиссирует, чем рисует. То есть он тщательно выбирал ракурсы, располагал персонажей в кадре и подстраивался для достижения максимального эффекта узнаваемости под конкретных режиссеров, используя их же визуальные приемы.

 

Папка mort drucker/фото 5-12

 

Морт знал, что картунисту можно и даже нужно изменять внешность людей, с которых он рисует портреты, но они при этом должны моментально узнаваться. Так вот его персонажи были просто потрясающе нарисованы несмотря на не такой детальный, как, например, у Мехиа, стиль рисования. Брови в стиле «Джека Кирби» (ломаный зигзаг, анатомически невозможный в принципе), массивные подбородки, овальные лица с крупными ртами – он считаными штрихами мог досконально передать характер персонажа.

 

Папка mort drucker/фото 13-16

 

Работать ему приходилось с фильмами, в которых снимались актеры, являющиеся элитой Голливуда, поэтому недостатка в типажах, культовых героях и экспрессии у него не было. От него требовалось всего лишь перенести на бумагу Джека Торренса или Марти МакФлая, Безымянного героя из «Долларовой Трилогии» или Серпико – вымышленных персонажей, к которым прикипаешь еще во время просмотра кино. По поводу Марти из «Назад в будущее»: Майкл Джей Фокс как то ответил на вопрос «Когда вы почувствовали себя знаменитым?» фразой: «Когда Морт Дракер нарисовал мое лицо».

 

Папка mort drucker/все остальные фото 7 штук

 

 

Дракер был с MAD с 32 номера. Он поучаствовал в создании больше чем 430 номеров, отправившись на заслуженный отдых только в 2007 году. Он один из всего четырех авторов MAD у которых есть свой именной «MAD’s Greatest Artists» том. Обычно авторы, работающие в журнале, редко концентрировались на какой-то одной выбранной теме или же делали это только когда достигали определенного статуса, позволяющего работать только над интересующими их статьями. Дракер с самого начала совершенствовался только в рисовании портретов лучших актеров на планете. И, кстати, абсолютно все паразитирующие на славе журнала издания старались точно воспроизвести как можно больше «фишек» MAD, но если маскота или эрзац-Арагонеса находили не все, то свой «Морт Дракер» был у каждого Cracked или Crazy.

 

MAD RIP-OFFS

 

Кстати, о конкурентах. Успех MAD Magazine подтолкнул многих издателей к выпуску собственных юмористических журналов. Абсолютно все они на сегодняшний день закрыты, а большинство успевало продержаться всего несколько лет – период, за который читатели понимали, что самозванцы просто копируют формулу MAD.

 

Основатель журнала, Харви Курцман, после ухода к Хью Хефнеру сам неоднократно пробовал начать все заново, создать универсальный сатирический журнал. Собственно проект, ради которого он оставил MAD закрылся на втором выпуске. HUMBUG продержался 12, но качество каждого из выпусков было сопоставимо с ранним MAD, а арт был безупречен.

 

Среди изданий, переманивающих читателей MAD к себе был и NATIONAL LAMPOON – эпический пародийный ежемесячный журнал, выходивший с 1971 по 1996 годы.  Я считаю, что это был единственный по-настоящему конкурентоспособный журнал, чей контент отличался от MAD радикально. Тогда как кто-то слепо копировал наработки Филдстина и Гейнса, NATIONAL LAMPOON брал расчет на более взрослую аудиторию, более объемный тексты и сочнейшую критику американского образа жизни. Билл Гейнс признавался, что когда MAD был на пике популярности (начало семидесятых годов), то LAMPOON все равно умудрялся переманивать к себе до 20% аудитории журнала.

 

Если же редакция NATIONAL LAMPOON предпочитала идти трудным путем, создавая контент, которого в MAD просто не было, то наиболее активные подражатели CRACKED и CRAZY просто нагло копировали все ключевые достижения журнала, а заодно и все его фичеры.

 

CRAZY вроде бы продержался 100 выпусков, но это исключительно предположение. CRACKED же, будучи низкопробной калькой, умудрился продержаться почти полвека – с конца пятидесятых годов по 2007.

 

Оба журнала сразу же агрессивно начали копировать содержимое MAD. У каждого появился лишенный харизмы маскот, штат постоянных авторов и рубрики, копирующие аналогичные в MAD. Проблема, однако, была в том, что профессионалы вроде Джека Дэвиса и Уолли Вуда либо предпочитали более хорошую плату, либо были завалены заказами от куда более перспективных журналов вроде CREEPY, который первые два десятка выпусков делала олл-стар команда иллюстраторов (Фразетта, Дэвис, Джин Колан, Алекс Тот, Стив Дитко, Джо Орландо, Анджело Торрес и Эл Уильямсон). Само собой, им не хотелось работать с посредственными авторами, бесславно стремящимися угнаться за MAD.

 

Из недостатка кадров вытекали и основные проблемы журналов-хамелеонов. Их статьи были проиллюстрированы авторами, подражающими Морту Дракеру и Серджио Арагонесу, но не понимающими как работают эти авторы. Дракер не просто рисовал карикатуры знаменитостей, он «режиссировал» стрипы. Арагонес не просто рисовал хаотически много фигур на листе бумаги – если на иллюстрации у него было изображено 200 человек, то все 200 делали что-то разное, заставляющее тебя улыбнуться. CRACKED или CRAZY же просто рисовали унылые панели с говорящими головами и брали в штат недо-Арагонесов, рисующих детальные, но безжизненные полотна, на которых просто много всего.

 

Папки cracked и crazy

 

На руку подражателям также не играло заимствование верстки, шрифтов, квадратных «speech bubbles», манеры общения с фанатми, тематики обложек, структуры номеров и прочего. Все эти журналы просто шли как рыбацкие суденышка за ледоколом, довольствуясь ролью арьергарда неудачников. Ни один из подобных журналов не предложил ничего нового, или даже не публиковал материал авторов-звезд, ради которых стоило было брать номер. Джон Северин как Сизиф полвека рисовал немалую часть CRACKED, но кроме него там просто не было сколько-нибудь талантливых людей.

 

Всех оставшихся стоять на ногах конкурентов MAD подкосили непростые 90-е годы прошлого века. Многочисленные экономические кризисы, преследовавшие, в том числе и издательский бизнес, заставили всех доппельгангеров выбросить белый флаг. В строю остался только наш любимый MAD Magazine, но за возможность избежать метафорической могилы ему пришлось заплатить очень дорого.

 

О том, как журнал переживал непростые 90-е годы я расскажу позже, а пока – продолжение знакомства с членами “the usual gang of idiots”.

 

THE LIGHTER SIDE OF MAD

 

Фото дэвид берг

 

Дэвид Берг, еще один долгосрочный контрибьютор журнала, начал работать в редакции MAD в 1957 году. Берг – автор, придумавший пользовавшуюся огромным успехом у читателей рубрику «Lighter side of…», ставшую постоянным фичером в 1961 году и закончившуюся только в 2001 со смертью самого Дэйва. Коллеги позже опубликовали еще пару выпусков серии, которые Берг успел закончить, но не удержались от традиционной для MAD шутки – они оставили арт, но изменили темы с вполне невинно-прозаических на остросоциальные.

 

Прежде чем стать еще одним членом «шайки идиотов», Берг выполнял для журнала стандартную работу фрилансера. И, надо заметить, он единственный среди всех ключевых авторов коллектива, чьи ранние работы на голову превосходят позднее творчество. Обычно как бывает: авторы ищут себя, работают над случайными проектами, обозначают наиболее сильные стороны своего творчества и т.д. Экспериментируют, в общем. А спустя какой-то произвольный период времени они входят в ритм, уже четко зная, что от них хочет публика. Удачные идеи находят развитие, неудачные отправляются на кладбище неудачных идей. Но всегда факт остается фактом: позднее творчество всех сценаристов и художников превалирует над ранним в силу того, что творцы учатся, в том числе и на собственных ошибках. С Бергом все произошло иначе.

 

Первые лет пять в MAD он рисовал шикарные панорамные рисунки, часто пробовал рисовать в разных стилях, взвешивал идею работы с полутонами.

 

Папка dave berg/фото 1-4

 

С открытием же «Lighter side of…» его эволюция не затормозилась. Рубрика не в последнюю очередь полюбилась за ее непостоянство. Дэвид даже рисовал ее по-разному в зависимости от тематики. Но уже в середине шестидесятых он сосредоточился только на ней, уступив в бесконечной гонке за самосовершенствование другим художникам. Редакторы отмечали, что «Lighter side of…» , долгое время была самой популярной рубрикой журнала. Возможно, причина нежелания Берга работать в других направлениях была связана с этим (платили в MAD все еще очень хорошо, так что необходимости перетруждаться у Берга не было). Возможно, что дело уже в вышеупомянутом правиле MAD, согласно которому в редакции не было ограничения на объем публикаций. Поэтому Боб Кларк, например, часто рисовал страниц по шесть каждый месяц, а ведь и другие художники старались проявить себя.

 

Впрочем, в этом случае причины, заставившие Берга сорок лет рисовать довольно незатейливый, но милый стрип не важны. Чем же был «Lighter side of…»? Как правило, двух-или-более-панельным стрипом о банальном. Берг был чемпион приземленности и «low brow» юмора, что и обеспечивало ему любовь читателей. Стрипы всегда были посвящены будничным ситуациям, способным произойти (и наверняка происходившими) абсолютно с каждым. Например, в одном из них мужчина глотал зубочистку и давился, прося помощи, пока хозяин с улыбкой успокаивал: «Не беспокойся, у меня еще полно зубочисток!». Да, юмор был настолько незатейливым. Взаимоотношения детей с родителями, рабочая этика, переживания на приеме у зубного врача – это, скорее всего, был самый реалистичный стрип MAD все эти годы. Никаких расчленений, похищений инопланетянами персонажей, абсурдного юмора и прочих непотребств.

 

Папка dave berg/все остальные фото 5 штук

 

При этом упрекнуть Дэвида в чрезмерной простоте было невозможно. «Lighter side of…»отличали от творчества большинства авторов хорошие, диалоги, которые в «slice-of-life» жанре писать получается далеко не у каждого. Также ему успешно удавалось обозначить и закончить обязательный конфликт (и это в крошечном по меркам комиксов стрипе, чье пространство едва подходит для трех строчек диалога и одного гэга).

 

В Википедии, которой я не особо доверяю по части информации, не содержащей скучные сведения вроде дат, написано, что с годами Берг свел рубрику в морализаторство. Не то чтобы этого не было, просто и сам стрип за сорок лет менялся вместе с его создателем.  Берг, как и любой человек, становился старше, а значит ворчливее. Но когда у стариков-пенсионеров выразить свое недовольство способов не так уж и много, то Берг, пожелай он рассказать о пользе контрацептивов, мог сделать это в прямом смысле не вставая с рабочего места.

 

Ранний Берг в плане арта был виртуозом, умеющим грамотно работать с перспективой и пропорциями, серыми тонами и цветом, да еще и на фантазию не жаловавшийся. Он рисовал детальные иллюстрации, глядя на которые чувствовалось, что их автор собой как картунистом доволен (и он имел полное браво таковым быть).

 

Поздний Берг превратил работу в конвейер. Да, «Lighter side of…» , были безупречными, но взаимозаменяемыми. Для кого-то стабильность – признак успеха, но мне просто странно было видеть, что Дэвид зарыл свой талант в землю.

 

Принижать Дэвида Берга, конечно, смысла нет. Его вклад был неоспоримым, и умолчать о хорошем стрипе автора было преступно.

 

MAD’S CLICHÉ AND OTHER STORIES by PAUL COCKER JR

 

Фото пол кокер

 

  Пока я не обратился к той куче исписанных нечитаемым почерком клочков бумаги что я гордо именую «заметками», точный вклад другого постоянного автора журнала, Пола Кокера, в развитие MAD казался «периодическим». Но клочки бумаги доказывали обратное, а периодически даже обвиняли меня в некомпетентности путем демонстрации мне различных комбинаций цифр и веских доводов.

 

Стараясь расшифровать тайную рукопись, являющуюся моими собственными записями, я выяснил, что Пол Кокер является еще одним «долгожителем» в редакции MAD. Он впервые появился в 60 номере с небольшой статьей, и с тех пор с завидным постоянством был контрибьютором вплоть до чуть ли не последних выпусков. Я же очень хорошо помню вклад Кокера в MAD семидесятых - восьмидесятых годов, но с трудом припоминаю его статьи, опубликованные в нынешнем тысячелетии.

 

Кокер, как и большинство картунистов-фрилансеров, работой только для MAD себя не ограничивали. Тот же Джек Дэвис, Дон Мартин и Серджио Арагонес рисовали гораздо больше, чем мог вместить журнал, да и каждый автор часто эксплуатировал в своем творчестве диапазон тем шире, чем был близок MAD’у. Вот и Пол Кокер как до того сладостного момента, когда он вступил в «шайку идиотов», так и после промышлял заказами для газет, журналов и прочих медиа. Известен он, впрочем, в основном благодаря MAD, так что переходим к рассмотрению его вклада.

 

Кокер – удивительный художник. Его финальный арт смотрится как чей-то скетч, нарисованный на салфетке. И тем не менее ему часто доверяют рисовать огромные развороты с кучей персонажей и объектов. Он изображает все максимально схематично, но каждая линия у него на своем месте и, сотри ее, рисунок бы превратился в хаос. Он круто управляется с цветом и серыми тонами, но далеко не всегда рисует с их помощью.

 

Папка paul cocker/фото 1-4

 

В журнале Кокер всегда рисовал по чьему-то сценарию. Первые его работы на двухстраничных разворотах смотрелись неуклюже: слишком мало деталей, неряшливый стиль и скупость рисунка на фоне работ других авторов наводили на мысли о расточительстве драгоценного журнального пространства. Забегая вперед, скажу, что Кокер позже усовершенствует свой стиль и найдет идеальный размер для своих трудов (как правило, по три - пять панелей или рисунков на страницу станут его «золотым» стандартом).

 

Чуть позже Пол заявил о себе иллюстрациями к «The sights and sounds of the U.S.A.», классной панораме с сотнями персонажей. Несмотря на то  что его арт все еще тогда был «плоским» (ни перспектива, ни ракурсы не помогали избавиться от ощущения, что смотришь на 2D проекцию трехмерной сцены), рисунок давал понять о его сильных сторонах – умении показать через пантомиму эмоции, богатстве фантазии и навыках картуниста.

 

Папка paul cocker/фото 5,6

 

Сработавшись со сценаристом Питером Полом Порджесом, Купер реже стал работать на масштабными полотнами, перейдя к гораздо лучше отображающими его таланты однопанельным скетчам. Он ассистировал Порджесу при работе над массой статей, но особо памятными был «ногастый» цикл. В нем дуэт поставил себе цель выдать как можно больше остроумных шуток, ограничив поле действия в панелях до минимума: «героями» цикла были ноги известных личностей. Иногда я думаю, что MADмог выдать статью с шутками вообще на любую тематику. Творческие гении MAD могли бы сделать смешными даже обрезки ногтей. Кто бы мог подумать, что одноразовая по сути идея с ногами станет циклом статей, притом успешным!

 

Папка paul cocker/фото 7

 

Схожей концепцией обладала и самая известная серия Кокера «Horrifying Cliches». В ней сценаристы заставляли Пола персонифицировать метафоры, поговорки, гиперболы и прочее в виде мифических чудовищ. Например, фразу «Убить время» Кокер мог нарисовать как дохлого драконоподобного динозавра, валяющегося рядом с яростно машущим топором человеком. Люди наравне с монтстрами диковинного, но бесподобного милого дизайна, всегда были второй составной частью «клише». Серия стала классикой MAD. Отрывки из наиболее удачных статей часто цитирует официальный twitter-аккаунт MADMagazine. Также многие шутки были перепечатаны в рамках «MAD Vault».

 

Успех «Horrifying Cliches» был легко объясним. Кокер с мнимой легкостью облачал идею в плоть. Это вдвойне удивительно, учитывая специфику американского языка, с его сложными идиомами. Фантазия же Кокера превращала обычные слова вроде «отступление», «миф», «график» в неповоротливых, грустных и потешных зверей. Совсем не страшных, а скорее забавных. Рисовал Пол серию в виде однопанельных стрипов – каждая панель была отдельной сценой. Ранние «клише» отличаются более проработанным артом, с использованием туши и серых тонов, поздние – их отсутствием. Кокер моментально умел создать атмосферу того или иного действа за счет крошечного бэкграунда, который часто был незаконченным, но фактурным – единая горящая свеча в подсвечнике на стене, отворенная дверь, пару облаков на горизонте. Все это очень часто было дорисовано до половины, а затем словно «перетекало» в журнальный лист. Поздние эпизоды серии стали цветными. Кокер теперь рисовал страшилищ с цветным мехом, блестящей чешуей и колышущимися прозрачными жабрами, но особой роли цвет не сыграл. Разве что огрехи рисунка (Кокер очень часто рисовал линии, обязанные соединяться, не доходящими друг до друга пару миллиметром в таком чисто любительском стиле изображения) были скрыты.

 

Папка paul cocker/фото 8-11

 

Пол Кокер больше полувека был одним из сплоченной команды профессионалов. Без его работ MAD просто невозможно представить.

 

Папка paul coker/ все остальные фото 5 штук

 

MAD CRITICS

 

В отношении такого популярного издания, как MAD Magazine существует несколько теорий относительно упадка качества журнала. Для издательского бизнеса MAD и методы его создания – уникум. Он декадами делался одними и теми же людьми, его «костяк» был больше друзьями, чем коллегами, а резкая смена направления развития в его истории была всего одна – это было решение смены формата с комикса на журнал. Тем не менее читатели и критики встречали разные инициативы журнала с неизменным кислым выражением на лице и криком: «BOOO!».

 

Лучше всего над плохо воспринимающими все новое людьми пошутили сами редакторы MAD, сказав, что уже во втором номере журнала к ним в редакцию пришло письмо с упреком «MAD уже не тот».

 

Больше всего в долгой истории журнала критике подвергались следующие произошедшие с MAD события:

-       назначение Эла Филдстина на должность главного редактора на замену ушедшему Харви Курцману;

-       изменившийся вследствие этого юмор, ставший более мягким;

-       мейнстрим-успех журнала;

-       начало публикации повторяющихся из номера в номер серий, стрипов и рубрик;

-       смерть Билла Гейнса, бывшего важной частью команды, создающей журнал.

-       уход Филдстина с поста главного редактора;

-       появление печатных объявлений.

 

Львиная доля этих претензий мне абсолютно не понятна, но больше всего поражает меня единоличное мнение относительно ухода Курцмана. Да, Харви Курцман был и останется гениальным художником, автором и редактором, чье влияние на индустрию сопоставимо с Джеком Кирби, например. Но он не сделал из MAD того монстра, которым журнал был в 1960 - 80-е. Его заслуги ни в коем случае не ограничиваются лишь созданием комикса, очень удачными редакционными решениями и выпуском первых четырех номеров обновленного MAD.

 

Эл Филдстин же был тем, кто тридцать с лишним лет развивал журнал. Он нанял почти всех главных контрибьюторов журнала. Он довел тиражи до космических в середине семидесятых годов. Он и Билл Гейнс вытворяли с цензурой в журнале немыслимое, обеспечивая приток новых поклонников номер за номером.

 

Больше всего вклад Филдстина виден если посмотреть на структуру журнала на момент ухода Курцмана, а затем сравнить его с любым номером, вышедшим за последующие годы. Разница между ними шокирующе огромная. MAD Курцмана был еще одним, пусть и выдающимся комиксом из линейки EC, но он нынче представляет интерес только для коллекционеров и историков. MAD Филдстина показывал зубы правительству, печатал средний палец на обложке журнала, критиковал широчайший спектр пороков общества, выглядел как произведение искусства и периодически радовал нетипично глубокими для «обычной шайки идиотов» (коллективное название для всех авторов журнала) историями. Время показало, что подход Филдстина и его деловые решения принесли журналу популярность. Курцман же, указавший вектор развития MAD в первых выпусках, мог с равным успехом рассчитывать как на триумф, так и на провал. И вообще, указать умирающему в пустыне на колодец с водой, расположенный за километр, и сбегать за водой самому – разные вещи.

 

MAD ICON

 

Фото Джек дэвис

 

Великий американский картунист Джек Дэвис тоже был среди тех людей, запустивших в начале пятидесятых годов комикс, из которого вырос MAD Magazine. За свои заслуги он также введен в залы славы Джека Кирби и Харви Курцмана (у вас может сложиться впечатление, что в залы славы вводят кого попало, но это не так: этой чести удостаиваются всего по 3-5 картунистов в год), является обладателем внушительной коллекции престижных наград и в этом году отмечает восьмидесятилетие творческой деятельности. «Сколько же ему лет?», - немой вопрос в ваших глазах кажется мне наивным. Девяносто два. Все верно - с 12 лет Джек зарабатывает на жизнь рисованием. Он вундеркинд из когорты тех, к которым принадлежал Джим Шутер, продавший свой первый сценарий в 13 лет.

 

Дэвис за все те годы, что он держит кисточку в руках, работал над всеми мыслимыми проектами и во всех отраслях, которые только могут обеспечить художнику заработок. MAD был для него домом полвека, но Дэвис отнюдь не ограничивал свои амбиции сатирическим журналом. Он работал в рекламе (очень успешно), занимался оформлением постеров к кинофильмам и обложек для виниловых дисков, публиковался во множестве журналов, был оформителем и дизайнером.

 

Дэвис работал в EC еще до создания MAD, а после запуска комикса помогал Харви Курцману воплощать в жизнь его задумки. Стиль Джека отлично подходил для юмористического журнала: Дэвис рисовал карикатурных персонажей с огромной головой, тощими ногами и громадными ступнями – лузеров и неудачников. В те годы, правда, Дэвиса красили другие люди, поэтому его арт того периода выглядит узнаваемым, но жутко устаревшим.

 

Другое дело MAD. Как только журнал был успешно запущен, все ограничения, накладываемые на художников, были сняты, а Дэвис, наконец, мог предоставлять арт более высокого качества, не тронутый ни инкером ни колористом. Дэвис абсолютно не нуждался в их помощи, превосходно работая с цветом, но, к сожалению, в MAD об этом свидетельствуют только обложки. К счастью, даже в ч/б Джек не чувствовал себя стесненным. Он много работал, выдавая подчас до восьми страниц в номер, и в немалой степени ответственен за то, какими эстетически красивыми были первые сто выпусков.

 

Папка jack davis/фото 1-7

 

Его пик пришелся пятидесятые - шестидесятые годы. Если кто из сценаристов задумывал статью, иллюстрации к которой должны выглядеть как картина, дорогая и лощеная, то они обращались с просьбой редактору дать им в качестве напарника именно Дэвиса. Джек рисовал крутые полноформатные картины с нестыдной даже по современным меркам детализацией, был одним из лучших портретистов среди и без того гениальных контрибьюторов MAD, работал красками и кистью, а не перьевой ручкой. Из доступных сейчас для изучения работ все его заказы для MAD представлены в ч/б варианте, но я полагаю, что он все же рисовал их изначально в цвете, как и  весь арт того периода, который продавал в другие издания.

 

Папка jack davis/фото 8-11

 

Для супер-профессионала Дэвиса не составляло труда рисовать для MAD разнообразный арт самого разного качества. Когда было необходимо, Дэвис рисовал карандашом филлеры безупречного качества, выкручивался из ограничений, накладываемых сдержанной палитрой с помощью создания сцен, задействующих негативное пространство, неплохо владел умением рисовать однопанельные гэги (но по чужим сценариям). В полной же мере Джек раскрывался когда ему поручали что-то масштабное. Он любил рисовать полотна со множеством разных персонажей до горизонта и простыми, легко читающимися гэгами. Как и полагается портретисту, идеально владел умением передать любое выражение лица как бы схематично это самое лицо не было нарисовано. Насчет того, кто был самым лучшим по части отрисовки лиц в журнале, Морт Дракер, Дэвис или Эрманн Мехиа спорят до сих пор, но мои симпатии на стороне Дэвиса, не искажающего лица до неузнаваемости, а лишь изменяющего их пропорции для достижения максимального комического эффекта. К тому же Дэвис идеально рисовал счастливые физиономии. Вдумайтесь: как часто за последнее время вы видели в комиксах выражение счастья на лице персонажа? Не самодовольную ухмылку, оскал, скривленные в презрении губы, а именно искреннее счастье. Дэвис же рисовал именно радостных, довольных, позитивных людей.

 

Большинство арта Джека для MAD было нарисовано в ч/б, но чтобы дать максимально полное представление о его умении работать с акварелью, я немного отступлю от правила, и продемонстрирую вам его арт, к MAD не относящийся (как будто у этой статьи и без него мало иллюстраций).

 

Папка jack davis/новая папка/все фото 8 штук

 

Неплохо, верно? При всей карикатурности лица всегда узнаются, а периферия рисунка служит бэкграундом для демонстрации гэгов. Еще одно отличие арта Дэвиса от большинства авторов – полное отсутствие тусклых, серых тонов и частое использование ярких красок и оттенков. Дэвис явно видел жизнь в ярком свете (пессимисты в MAD были как мозоли на заднице – явлением редким), и стремился изобразить ее такой же. Вихрь теплых тонов, море света и позитива – визитные карточки этого художника.

 

Дэвис ездил в большинство поездок с редакцией журнала по миру, веселился от души в компании талантливых картунистов и был неотъемлемой частью MAD больше полувека. Он создал рисунков на три жизни вперед, поэтому я искренне желаю ему наслаждаться давно заслуженной пенсией.

 

“О каких поездках идет речь в предыдущем абзаце?”, – интересуетесь вы. “Эпических”, - отвечаю вам я.

 

MAD TRIPS

 

Не будет преувеличением сказать, что штат авторов у журнала был внушительный. Билл Гейнс и редакторы работали в офисе, как и некоторые авторы и персонал. Но большинство художников и сценаристов, даже бывших сердцевиной «gang of idiots» друг друга знали лишь не очень хорошо. Авторы приносили арт в редакцию, и, пока Гейнс подписывал чек, болтали с коллегами – все это занимало недостаточно времени, чтобы как следует подружиться. Гейнс, желая сплотить работающих в MAD творцов, однажды основал традицию заграничных поездок. Не знаю, было ли это спонтанным решением или на редкость удачным прототипом тимбилдинга, но поездки так полюбились авторам и самому Биллу, что весь штат MAD выезжал в полностью оплачиваемый двухнедельный отпуск за рубеж еще 26 раз.

 

Для трудолюбивых авторов MAD поездки становились поводом, наконец, отдохнуть, расслабиться, увидеть мир за пределами чертежной доски или пишущей машинки. Все участники  «mad trips» (Гейнс установил для желающих поехать всего одно правило: «Никаких жен», что послужило поводом пропускать поездки для тех, кто не желал находиться в чисто мужской компании как, например, Эл Джаффи в нескольких случаях), вспоминают, что на то время пока компания карунистов нежилась на пляжах лучших курортов мира или колесила по неизвестной им стране с фотоаппаратом и бутылкой вина наперевес, о работе не вспоминал никто.

 

Будучи людьми, любящими шутки, все авторы MAD беспрестанно подшучивали друг над другом. Гейнс, всячески потакающий и активно принимающий участие в шутках, это не только не запрещал, но и часто руководил розыгрышами. И, хотя возраст давал о себе знать, и иногда Билл просто проводил отпуск в отеле, ватага веселящихся художников просто не могла не сделать его отпуск запоминающимся.

 

Корневая папка mad photos/фото mad trips

 

Разыгрывали друг друга они по-разному. Арагонес с коллегой как-то раз ночью (это, вроде бы, была поездка в Африку, потому что все спали под открытым небом) битых два часа изображал рык льва и скреб по дверце автомобиля ногтями, пугая одного из друзей, боявшегося местной фауны. Кто-то другой (это мог быть ДеБартолло) во время поездки в СССР все время изображал шпиона, наслаждаясь реакцией окружающих. Остроты спектаклю предавало то, что в то время две сверх-державы все еще были в состоянии «холодной войны». Во время поездки в Мексику Серджио накупил самого дешевого вина, а затем заставил Гейнса дегустировать поочередно напиток из девяти бутылок. Билл, разбирающийся в вине на уровне эксперта, сперва плевался и кривился, пробуя жуткий самогон, а затем на пятой бутылке уже хохотал со всеми вместе, наслаждающимися его страданиями. Сам Гейнс как-то взобрался на пизанскую башню и оставил там флаг журнала.

 

Поездки повторялись каждый год. Проходили они так. Арагонес, организовавший эпический трип в Мексику как-то рассказал о поездках следующее. Если в редакции был человек, который приехал из страны, ставшей очередной целью «mad trips», его отправляли туда первым на неделю раньше остальных. Он готовил своеобразный тур по стране, достопримечательностям и кабакам. Когда приезжали остальные авторы, он встречал их у аэропорта вместе с автобусом, полным алкоголя, а затем вся компания отправлялась в путь. Сам Серджио организовал друзьям путешествие по стране, шуточную корриду, дегустацию вин и ужин в доме Арагонесов, приготовленный его матерью. Подробнее о путешествиях MAD-скитальцев можно прочитать в эссе, вышедших в книге, посвященной 60-летию журнала или же в серии «Funnies», созданной Серджио Арагонесом. Услышать же от самого Серджио о поездках можно посмотрев вот это видео. (https://www.youtube.com/watch?v=MGJ_NSO-Eso)

 

Гейнсу при помощи регулярных поездок и теплого отношения к сотрудникам удалось добиться того, что все в редакции чувствовали себя больше, чем просто коллегами. Художники перезванивались вне работы, болтали по телефону часами и подкидывали друг другу шутки. Каждый из них хоть раз числился в графе «writer» или «artist» и каждый хотя бы раз поработал почти со всеми другими авторами.

 

Что же касается Билла Гейнса, то его обожали все, , как вспоминал Френк Джейкобс, «считали второй своей работой рассмешить его». Именно благодаря поездкам и наглядной демонстрации Биллом того, как важно ему было видеть людей вокруг себя счастливыми, многие из ключевых фигур MAD и проработали в журнале от двадцати до шестидесяти лет.

 

Как бы сильно я не хотел подробно рассказать о каждом стоящем внимания контрибьюторе, банальная жалось к вам, дорогие читающие (Ха! Скорее, скроллящие с безумной скоростью) эту бесконечную статью читатели, не позволяет мне этого сделать. Поэтому перед тем, как закончить жизнеописание журнала,  я приготовил блиц-биографии некоторых достойных упоминания авторов.

 

THE USUAL GANG OF IDIOTS

 

Первым этой чести удостоится Джордж Вудбридж, отдавший MAD 44 и прожитых им 73 лет. Вудбридж нанялся в журнал аж в 1957 году, дебютировав в 32 номере. Талантам Джорджа, коих было много, мигом нашли применение в журнале. Один из редакторов сказал Элу Филдстину, что Вудбридж хорошо разбирается в истории, рисуя хорошо проработанных персонажей. Художнику мигом поручили создание статей с иллюстрациями на историческую тематику. Вудбридж отлично справился. Он досконально знал, например, какую одежду носили в четырнадцатом веке мародеры, как выглядели настоящие ковбои и как лучше всего было изображать боевые корабли викингов. На почве любви к истории Вудбридж позже сдружился с Серджио Арагонесом, который высоко отзывался о технических навыках Джорджа.

 

Папка george woodbridge/фото 1

 

Вудбридж, кстати, был дальтоником, но не только рисовал в цвете, а еще и делал это превосходно. Цветных иллюстраций Джорджа в журнале, правда, нет, но его ч/б арт позже был перепечатан второй раз в 500-х выпусках журнала в рубрике «Хранилище». Вудбридж очень хорошо умел рисовать детальные сцены, и, в отличие от коллег, умел создавать их без единого персонажа в кадре.

 

 Папка george woodbridge/фото 2,3

 

Джорджу хорошо удавалось сделать скучные геометрические линии частью шутки. Так, он рисовал разворот, на котором была видна только улица города, напрочь скрытая под рекламными объявлениями, билбордами и прочим информационным мусором. Благодаря своему скилу, Вудбридж исхитрился разработать дизайн для всех объявлений, но и показать улицу как арт-объект.

 

Папка george woodbridge/фото 4

 

Наравне с Джеком Дэвисом Вудбридж рисовал рубрику «Yow many mistakes…», состоящую из небольшого текстового описания и громадного разворота, ломящегося от переполняющих страницы деталей. Рубрика какое-то время была популярна. И хотя по сценарной части это был чистый «observational humor», рисунки часто превосходили даже не шутки, а наблюдения сценаристов.

 

Папка george woodbridge/фото 5,6

 

***

 

Дак Эдвинг. На его фоне даже безумный Дон Мартин выглядел человеком, руководствующимся логикой для создания своих рисунков. Эдвинг, кстати, в последние лет десять -двенадцать царствования Мартина в журнале был его сценаристом – болтал с Доном по телефону, предлагая шутки, а Мартин затем доводил их до ума.

 

Дак, неизменно сопровождающий свои панели маленькой карикатурной уточкой, стоящей на периферии рисунка, является автором чрезвычайно забавным. Он взял себе псевдоним Дак ( «утка» - с английского, хотя скорее селезень, см. следующие скобки), а его жена, по части иронии от мужа не отстающая, стала именоваться Клак («клуша»). Эдвинг рисовал жутчайшие, черно-пречерные юморные картинки про похороны, смерть, расчленение и бездну мрака без малейшего намека на серьезность.

 

Папка duck edwing/ все фото кроме 1-3

 

Запомнившаяся мне серия о приключениях полисмена и его пса была отличной демонстрацией видения мира Эдвинга. Сама серия всегда занимала по три страницы, но они были разделены в журнале другими рубриками. На первой странице герой-полисмен часто терял руки или ноги благодаря псу, старающемуся сделать добро, но бесконечно фейлящему. На второй странице уже безрукий герой терял очередную порцию членов. К завершительной третьей странице полисмен выглядел как жертва, подорвавшаяся на противопехотной мине, но пес умудрился каким-то образом в очередной раз испоганить жизнь своему напарнику.

 

Папка duck edwing/фото 1-3

 

Я считаю, что Дак в некоторой степени был гениален, так как отдельные стрипы истерически смешны.

 

***

 

 

Чем дольше вы смотрите на стрипы Тома Чейни, тем смешнее они становятся. Чейни – титулованный автор, который помимо MAD печатался еще в сотне газет по всей стране. Его простой, но удивительно притягательный энергичный арт был полем для тонкой социальной критики и воистину ужасных экспериментов. Чейни известен своим абсурдным юмором, блестящим использованием шок-контента в рамках стрипов и умением рисовать до боли смешные лица персонажей.

 

Папка tom cheney/все фото кроме 1

 

Чейни явно берег свои самые жуткие однопанельные гэги для MAD. Это понятно – серьезные новостные издания забракуют, скажем, заметку о боди-пирсинге едва взглянув на леденящее кровь изображение человека, чье веко соединено с верхней губой металлическим кольцом.

 

Папка tom cheney/фото 1

 

Том смог задержаться в журнале на двадцать с лишним лет – исключительно редкий случай для авторов газетных стрипов. MAD по достоинству ценили его неординарное чувство юмора и радикальное изображение хрупкости человеческого тела.

 

***

 

По-хорошему о Томе Банке нужно рассказать отдельно, но что-то мне подсказывает, что количество людей, все еще читающих статью драматически уменьшается с каждым абзацем, поскольку в их головы закрадывается тревожная и грустная мысль о бесконечности данного материала. В принципе, я не сомневаюсь, что все, кто начал читать статью с начала уже давно бросили это дело либо прочли только интересующие их части. Смотрите! Я могу написать полную белиберду и никто не заметит:  «фылв оапрф доврамдфвр а мшдфвыжмгрф голенище уфа ицукецоби лоысчс!». Ни один из комментаторов не напишет: «У него что, припадок случался во время написания заметки о Томе Банке?».

 

Ладно, возвращаемся  к Тому. Он с MAD уже Бог знает сколько лет, но в историческом аспекте важна не его выслуга, а то, что значит само появление арта Тома в журнале. MAD долгое время был практически безупречным в плане вкуса – шутки про пердеж редакторами не пропускались в принципе, низкопробная похабщина была обречена на смерть, дурновкусие и вульгарщина в арте была недопустима. И тут пришел Том Банк.

 

Его арт был построен вокруг отвратительных вещей. Мерзких вещей. Гадких, ужасных, нелицеприятных вещей. Одной из первых его работ был небольшой стрип о подростке, давящем прыщи и тонущем в потоке вытекающего из раны гноя.

 

Папка tom bunk/фото 1

 

На фоне вполне эстетичный работ других художников Банк казался софт-вариацией С. Клея Уилсона – контр-культурного идола из журнала  ZAP. Герои рисунков Тома часто гибли в кровавейших и столь же нелепых ситуациях, демонстрируя внутренние органы и секреционные жидкости всем желающим. Редакторы вскоре нашли Тому иное применение, но заказывать у него иллюстрации к статьям в фирменном «грязном» стиле не перестали. Оказалось, что Банк здорово умеет рисовать двухстраничные развороты. Его фантазия позволяла делать их интересными, а сохраняющийся градус неадекватности (и радикальное отличие от «чистых» spread-page других художников) наделял их особой энергетикой.

 

Папка tom bunk/все остальные фото кроме 1

 

С годами Банк немного изменил свой стиль, плавно оставив прыщи, потные подмышки и жир позади, а вместо этого рисуя на социальную тематику. Менее шокирующим арт от этого не стал, но автор, безусловно, эволюционирует в правильном направлении.

 

Что же до значения появления Банка в журнале. Я считаю, что арт Тома был первым «тревожным звоночком» для MAD и редакторов, его нанявших в частности. Ответственные за облик журнала люди вдруг пропустили в печать арт художника, которому среди них, честно говоря, места не было. С начала 90-х годов MAD резко сдал в качестве, и Том Банк и его рисунки были лишь частью куда большей проблемы, о которой стоит поговорить отдельно. Сейчас же важно сказать, что Банк был первым участником «новой волны» авторов, усилия которых лежат в основе современного журнала.

 

***

 

Норман Минги и Френк Келли Фрис. Авторы изумительных обложек к журналу. Они сделали из маскота Альфреда И. Ньюмана суперзвезду. Обложки MAD были отдельным произведением искусства и даже были изданы в виде самостоятельного тома. Дважды одну и ту же идею (за исключением использования Альфреда в виде участника кино-спуффов) ни тот, ни другой не использовали никогда. Обложки к журналу были «недоделанными», неприличными, созданными мартышкой (!!!), паззлами, коллажами и даже использовали реверсивную психологию. NATIONAL LAMPOON с их кавером «Мы пристрелим этого пса если вы не купите наш журнал!» лишь чуть удачнее использовали наработки MAD.

 

Папка mad covers/24-100/фото 1, 2-2b, 3-3b, 4

И раз уж речь зашла об обложках, то смотри галерею лучших, отобраных мной.

 

(Фото всех остальных остальных обложек из папки mad covers) – Стас, сюда добавь все оставшиеся обложки во всех вложенных в mad covers папках.

 

***

 

Поскольку журнал с радостью платил фрилансерам неприлично большие деньги (в пять раз выше, чем конкуренты), то в разное время для MAD писали и рисовали даже состоявшиеся комикс авторы и даже мастодонты вроде Френка Фразетты.

 

Фразетта выполнил для журнала три заказа – все по чужим сценариям. Я привык, что арт Френка похож на литературные труды Роберта Говарда – эталон в своем жанре («меча и магии» в этом случае). Френк полжизни рисовал маслом мощнейшие картины о мускулистых войнах, чьи ноги обвивают либо экзотические красавицы, либо трупы поверженных врагов. Для MAD он иллюстрировал стрипы в светлых тонах, акварелью и в манере картунистов.

 

Папка mad fake commercials/фото 1

 

Другим контрибьютором, чья связь с MAD была недолгой, но прочной был Кайл Бэйкер. Бэйкер – независимый художник с уникальным стилем, известный по лучшему комиксу про Дэдпула «DEADPOOL MAX» и вороху самостоятельных работ. Кайл обогащал MAD картинами о рэперах и детальными разворотами.

 

Папка kyle baker

 

Комиксы в журнале тоже любили. MAD давно вырос из них, но пылкая любовь к жанру осталась неизменной. То и дело авторы делали статьи на темы комик-конов, экранизаций комиксов, разных нелепых персонажей и условностей жанра. Дважды к работе над статьями про дисфункциональных сцперзлодеев привлекали звезд комикс-индустрии первой величины вроде Френка Миллера, Майка Миньолы, Джима Ли, Майка Оллреда.

 

Папка mad misc 401-500/фото 1-3, rejected parts 1-6

 

MAD, MAD, MAD WORLD

 

MAD всегда был гибким, чутко реагировал на происходящее вокруг. Все важные исторические события (и совершенно неважные, и даже носящие локальный характер) находили свое отражение в публикуемых в журнале статьях. Среди стабильно выходящих раз в номер рубрик редакторы обязательно старались вставить материал на горячую тему. Филдстин и Гейнс не считали, что сатирический MAD должен игнорировать серьезные темы. Напротив – их маленький крестовый поход неприглядных сторон этого мира и заставляет читать журнал с огромным интересом.

 

Два миллиона слов назад вы могли прочитать тезис о том, что MAD не был вопреки популярному мнению журналом для детей.  Уделив внимания всему, чему стоило, я, наконец, перехожу к его доказательству.

 

Наверное, даже для издателя и главного редактора, не говоря уже о контрибьюторах, успех журнала стал неожиданностью. Первые выпуски никто не знал как долго продлиться эта афера – печатные издания открывались и закрывались каждый день. Но постепенно к «мозговому центру» MAD пришла уверенность. Журнал, который они делали, любили люди, покупали его и поддерживали новые инициативы. Филдстин и Гейнс долго (больше трех лет) вели безопасную игру, не публикуя ничего провокационного. Их целью было задать вектор развития издания.

 

Папка mad politics/фото 2

 

Перемены происходили в MAD, что называется, «baby steps» - крошечными шагами. Сперва был опубликован материал о тогдашнем вице-президенте Ричарде Никсоне, положивший начало нескончаемому третированию правительства США. Оказалось, что авторам очень нравиться иметь возможность безнаказанно указывать сильным мира сего на их недостатки, поэтому с тех самых дней MAD стал политически активным.

 

Папка mad politics/фото 1

 

Сам Никсон, вскоре ставший частым гостем в журнале, спустя несколько лет победил в выборах на пост президента США. Пожалуй, во время несения им полномочий главы страны MAD Magazine был наиболее активен по части политической сатиры. Никсона высмеивали и боялись одновременно – такой же необъяснимой смесью чувств к президенту проникались и простые граждане.

 

Папка misc mad 24-100/фото nixon, nixon2

 

Тот, впрочем, только тем и занимался, что давал поводы для очередных сплетен и осуждений. Оставив его катастрофические политические решения в стороне: он просто был странным. В Tranmetropolitan Уоррена Эллиса (хотя он это и отрицает) главного врага независимого журналиста Спайдера Иерусалима, президента с маниакальными наклонностями Гарри Калахана сценарист писал как раз с Никсона. MAD тоже сперва пугался перспектив, что президентом станет маньяк, а позже как-то учились жить с этим.

 

Предшественника Никсона, Линдона Джонсона, критиковали меньше, но он имел обаяние прокаженного, поэтому сценаристы MAD не столько упражнялись в подколках непосредственно в его сторону, как, скорее, горели возмущением по поводу его вклада в эскалацию Вьетнамской войны.

 

Папка mad politics/фото 3

 

Меня же лично интересовало, что скажет MAD не по поводу политиков, один вид которых заставляет вспомнить о припрятанных антидепрессантах, а о самом любимом президенте в истории США. Как ни странно, Кеннеди ( который, напомню, был (гиперссылка на видео) гипер-харизматичным телепатическим рыцарем, кузеном Иисуса Христа и роботом - https://www.youtube.com/watch?v=K7y2xPucnAo ) в журнале любили. Но, серьезно: настолько беспрецедентно обожаемый людьми политик – редкость не только в истории США, но и вообще. Творческий расцвет журнала пришелся на время его кратковременного президентства, но я даже не вспомню, было ли в MAD хоть одно негативное воспоминание о нем.

 

После Уотергейтского же скандала MAD  писал о президентах нечасто, но метко ( как, например, подвергали сомнению квалификацию Рэйгана, бывшего в молодость свою актером). Воскресить традицию глумиться над ними помог очередной скандал. Тогдашний импичмент Билла Клинтона взбудоражил редакцию, и поток шуток на политическую тематику вновь забил фонтаном.

 

Папка mad politics/фото 4

 

Нынешнего президента страны в журнале, в принципе любят, но понимают, что, как и любой политик он связан по рукам и ногам бюрократией, а поэтому скорее пеняют ему на невыполненные обязательства (и деликатно упоминают о старении Обамы, произошеднем за относительно небольшой срок его пребывания в должности).

 

Папка mad politics/фото 5

 

Поясню почему вообще уделяю время политической критике журнала. Потому что для меня как человека, живущего в пост-СССР стране это поразительно. У нас за «железным занавесом» с незапамятных пор и по сей день критика власти грозит последствиями ужасающими. Само понятие «свобода слова», так ценимое теми же американцами и англичанами, у нас отсутствует в принципе – ты просто не можешь как Чарли Брукер с экрана телевизора сказать, что у президента Путина/Порошенко/Лукашенко “блестящий подбородок как будто он только что закончил отсасывать Дьяволу”. Политики, бизнесмены и руководство причислены к непогрешимым небожителям, хотя все понимают, что в нынешнее время выбиться в люди не замарав рук невозможно.

 

MAD, руководствуясь настоящей свободой слова, говорил правду. Пусть и мягко (тамошняя цензура тоже не дремала), но журнал высказывал свое мнение, и его могли услышать все, кто покупал его.

 

Теперь представьте, что в конце пятидесятых какой-то русский журнал выпускает карикатуры с Хрущевым или же Брежневым. Как думаете, советская цензура смогла бы вынести такое? Нет. Вот что бы произошло со всеми, кто был к этому причастен. Тебя бы полностью вымарали из жизни – лишили должности, уничтожили все твои достижения, и отправили в какую-нибудь подмышку мира вроде Сибири отбывать наказание, где ты ежедневно вынужден был проходить через семь кругов ада еще до того , как встать с постели и подвергнуться регулярному изнасилованию сокамерником, держащим заточенную ложку у твоего горла.

 

Хуже всего то, что ситуация за прошедшие шестьдесят лет у нас только ухудшилась. Тогда как американские сатирики стали совсем уж обозленными, открыто матеря правительство в отдельных случаях с экрана телевизора или же по радио (и зная, что за это им ничего не будет), то в стране медведей и балалаек, кажется, каждый день изобретают по одному новому закону, ограничивающего твои свободы.

 

Для меня тот уровень творческой свободы, царящий в MAD все это время, кажется мне  таким же диким, как американским авторам наши запреты на мат в печатной прессе, наделение блоггеров статусами СМИ и существование личностей вроде депутата Милонова, который за свои прижизненные «заслуги» после наступления апокалипсиса явно станет наместником Вельзевула на Земле, повелевая армиями Ада.

 

Чтобы окончательно распрощаться с неприятными темами, о которых трудно, но необходимо говорить, взглянем вот на эти две статьи. Обе они сильно отличаются от привычных рубрик MAD,  затрагивают насущные проблемы и являются противоположностью юмора.

 

Папка mad politics/фото 6

 

На первой - студенческие протесты, проходившие по всей стране. Протестовали тогдашние ученики колледжей против войны. Прочувствовать ту странную атмосферу единения, в которой они протекали, можно прочитав нетипично прекрасный для Стивена Кинга роман «Сердца в Атлантиде». Заодно посмотрите на фотографию внизу правой страницы – на ней двойник писателя что-то кричит в надежде быть услышанным.

 

Папка mad politics/фото 7

 

На второй, самой важной и скандальной в истории MAD, журнал публикует фотографии тогдашнего американского общества. Снимаю перед Гейнсом и Филдстином шляпу – никто от пародийно-юмористического MAD не ожидал такого. И да, на фотографии на левой странице действительно изображено линчевание. Не забудьте показать ее всем, кто скажет, что MAD публиковал только шутки про пердеж.

 

А вот колонка писем, опубликованных в следующем номере. Мало какой материал в истории журнала мог так сплотить или же разделить читателей.

 

Папка mad letters/фото preamble letters

 

Так что, как видите, MAD высказывал свое мнение когда оно должно было быть озвученным. Ни один из конкурентов на мили не подобрался к подобной искренности.

 

Кто-то может посчитать, что подобным статьям в журнале не место. Девизом MAD был: «Humor in a jugular vein». Акцент на слове «humor». Но журнал не просто так называют культурным достоянием. Гейнс доказал, что его детище может высказываться на действительно важные темы. Что целевая аудитория журнала может найти в создаваемом им MAD ответы на непростые вопросы. Что издание, славящееся своим юмором, может в определенные моменты обрисовать творящуюся вокруг несправедливость не с улыбкой на лице, а с тяжелым взглядом, тыча в неприглядные факты пальцем и говоря: «Смотрите. Так не должно быть».

 

Подобных прямолинейных статей в MAD больше не было. Даже топливный дефицит в конце семидесятых, который грозил крахом экономике страны, был в журнале обрисован с юмором. 

 

Оставим политику и поговорим о рекламе. Ее в журнале искоренил Билл Гейнс после ухода Курцмана, считая, что рекламодателя смогут накладывать ограничения на публикуемый материал. Подобное решение не лишено логики, но чисто финансово это могло обернуться жутким крахом. Но нет. MAD сорок лет не публиковал вообще никаких рекламных объявлений, кроме фальшивых. И они были прекрасны.

 

Папка mad fake commercials/фото 2-10

 

Фэйковая реклама и другие важные объявления всегда печатались на задней стороне обложки. Практически с самого начала в отличие от всего остального содержимого в журнале они были цветными, что и давало необходимое поле для экспериментов. Для «рекламы» выбирался популярный бренд, а затем художники и фотографы издательства готовили неотличимый по уровню исполнения и качества от настоящих рекламных шедевров макет. Если целью настоящей рекламы было сделать товар привлекательным, то MAD делал акценты на тщательно скрываемых свойствах продукта, побочных его эффектах и прочем. Так, сигареты по версии журнала вызывали рак легких (макет Френка Фриса при этом был изумительный), алкоголь во время беременности увеличивал риск заболеваний плода и т.д. Все это подавалось под фирменным соусом из тонкого подтрунивания и ловле рекламщиков на бесконечной лжи. Последнее было делом элементарным как нетрудно догадаться. Для съемок иногда привлекали звезд первой величины – тот же Юл Бриннер снялся в ироничной фотосессии (что вдвойне странно, ведь Бриннер тщательно поддерживал собственный имидж, почитайте хотя бы эпический (без дураков) рассказ о съемках «Великолепной Семерки» и экранную битву между ним и Стивом МакКуином), ставшей «рекламой» средства для окраски волос. Кстати, почти всегда в качестве статистов для фото выступали члены редакции и даже авторы.

 

С рекламными плакатами чередовались и мини-постеры MAD. Они также занимали заднюю обложку, но вместо стеба ограничивались тревожными предупреждениями и отличались особой изящностью. В эпоху, когда нация боялась ядерной войны MAD выпускали постер с покрытой вышивкой крестиком канвой, часто украшавшей дома американцев. Только если на обычных мирных вышиванках значилось «Home Sweet Home», то MAD словно невзначай подготавливал читателей к мрачной перспективе выживания в бункере словами «God bless our fallout shelter».

 

Папка mad fake commercials/фото 11-20

 

Восьмидесятые годы прошлого века были для MAD и человечества в целом последним удачным десятилетием. Журнал беспрестанно бомбардировал читателей отличнейшими материалами, статьями и шутками. Новыми постоянными темами для издевательств стали культура потребления и все, что с ней связано.

 

Стоило только посмотреть на этот период в истории, как возникает невольная зависть ко всем в нем живущим. Да, «Битлз» уже умерли, но в остальном это было чудесное время чтобы жить. Диско и глэм-рок царствовали на танцплощадках, а те, кто предпочитал open-air тусовки клубам с подсвеченными полами, наслаждались концертами легендарных групп, многие из которых писали музыку, которую и сейчас слушать не стыдно. В кино начали выходить летние блокбастеры, и, поверьте, тогда они были крутыми: Лукас и Спилберг каждое лето заманивали поклонников на сеанс при помощи своих супер-успешных трилогий. Творили братья Коэн, Дэвид Линч, Скорсезе, Алан Паркер, Де Пальма, Кубрик, Ридли Скотт, Оливер Стоун и прочие – избежать киномании можно было только будучи слепым (или скучным). Все активнее стали развиваться видеоигры, поработившее в наше время жанр медиа-развлечений. Пик бодибилдинга уже спал, но тренажерные залы все еще были полны желающих стать новым Шварценеггером. Организовывались Комик-коны, чьими звездами были теперь уже ветераны индустрии.

 

Все это нашло свое отражение в журнале. MAD впитывал в себя беззаботную атмосферу счастливого американского существования. Реалити-шоу, громадные парки развлечений и пышные выпускные балы все еще критиковались, но, казалось, авторы журнала, высмеивая их, самую малость гордятся тем, что они существуют. Это было понятно – жить в продвинутой стране, задающей моду на стиль жизни, всегда приятно. Тем более, что MAD никогда не идеализировал свою страну, пуская слезы под национальный гимн. Просто он находил многообразие развлечений вокруг как головокружительным, так и порочным.

 

К этому периоду относится и небольшое на первый взгляд нововведение. Редко, но некоторые статьи теперь стали сопровождаться не иллюстрациями, сотворенными художниками, а фотографиями. Скорее всего, первой рубрикой, целиком состоящей из фото, была та, где высмеивали музыкальные альбомы, чьи обложки как раз и шли в виде сопроводительных материалов.

 

И вот наступили девяностые годы. Для MAD это десятилетие стало переломным и, пожалуй, самым важным в истории журнала. Ему предстояло многое: спустя три десятилетия публикации резко изменить имидж, дать место на своих страницах идеям новых авторов, почувствовать утрату, подстроиться под новые реалии.

 

Чуть раньше в журнале уже произошли очень важные перемены – ушел с поста главного редактора Эл Филдстин, отработавший на этой должности  три с лишним десятилетия. Вместо его управлять MAD стали сразу два человека – Джон Фикарра и Ник Меглин. Их вклад в журнал оказался в итоге почти равнозначным с Филдстином, но если Эл развивал его, то Ник и Джон старались не дать тому потонуть.

 

Впрочем, обо всем по порядку. Начались грандиозные перемены с печального известия: умер Билл Гейнс.

 

Папка mad letters/фото bill gaines death

 

В 315 номере была опубликована заметка о его смерти и множество писем фанатов, скорбящих вместе с «шайкой идиотов», оставшихся без своего предводителя. Его уход из жизни сильно повлиял на рабочую атмосферу журнала. На долгое время журнал словно впал в кому: номера выходили по расписанию, но больше по инерции; пропала непредсказуемость, сменившаяся стабильным потоком ровных материалов; MAD взял курс на 2000 год.

 

Редакторы нанимали все новых авторов, старые же контрибьюторы по большей части работали только над уже знакомыми рубриками, поручая новые статьи новичкам. Мне из расширившегося штата журнала в 90-е нравились пять-десять авторов, но Фикарру и Меглина стоит поблагодарить за то, что они взяли за практику привлекать «молодую кровь». Авторы-новички теперь стали реже задерживаться на должностях, а дуэт главных редакторов нещадно искал новые таланты. Они были в постоянном поиске, зная что нового Дона Мартина им не отыскать. Если вы смотрели фильм «Moneyball», то помните, что его герои пытались применить математические формулы к спорту, в итоге, «имитируя» талант отдельных игроков: им не нужны были дорогие звезды-профессионалы, а необходима была положительная статистика, добиться которой позволили манипуляции с составом. В схожем ключе действовали Меглин/Фикарра. В период с, скажем 1995 по 2000 годы было нанято множество авторов, выполняющих как филлеры, так и крупные задания. А вскоре штат MAD расширился еще больше, но обо всем по порядку.

 

С увеличением информационного потока, развитием интернета и устрашающе быстрого роста средств коммуникации доступ к информации (и само ее значение) стал более свободным. Информационных источников стала масса, о каждом значимом явлении можно было узнать практически мгновенно, а общий поток трендов увеличился в разы. MAD понял, что имело смысл сделать рубрику, в которой самые крупные, самые сочные события года рассматривались бы отдельно.

 

Раньше художники и авторы MAD больше полагались на фантазию, выдумывая ситуации и персонажей на ходу. С приходом нового тысячелетия журнал стал неким видом аналитически-сатирического вестника. В 1998 году была представлена рубрика «MAD’s 20 dumbest…» - печатавшаяся в одном из последних выпусков в году очень большая статья (занимающая 20-30 страниц из 50 доступных), в которой «usual gang of idiots» подводили итоги года. На мой взгляд, именно с этой рубрикой журнал полностью оформился как современное издание, полностью отойдя от принципов публицистики, на которых раньше основывались материалы.

 

Для рубрики выбирались, как ясно из названия, самые тупые, раздражающие и странные события года, а затем они планомерно подвергались осмеянию. В первом выпуске стебали Джеймса Камерона за эйфорическое выступление на церемонии награждения Оскар, Билла Клинтона понятно за что и «Звездные Войны» за назойливых CGI-персонажей. Время показало, что Фикарра/Меглин в очередной раз попали точно в цель. «MAD’s dumbest…» стала такой же неотъемлемой частью журнала, как и фолд-ины. Рубрика жива по сей день, так что если хотите прочитать про выходки Канье Уэста – добро пожаловать.

 

Папка 20 dumbest

 

Выход 400 номера стал для журнала особо ценным достижением. Доказательством профессионализма и лояльности фанатов. Показателем, что даже из самой трудной ситуации можно найти выход. В номере, кстати, рассказывется о зарождении журнала, так что при желании прочтите его – там опубликованы многие интересные факты из биографии журнала, о которых я не упомянул (Люди, кричащие: «Да ты уже ВСЕ упомянул!!!» - уходите).

 

В 403 номере произошла очередная революция. Нарушив соблюдающуюся сорок с лишним лет традицию, MAD стал печатать рекламные объявления. Гневные письма, обвиняющие всех причастных к этому отвратительному событию людей, не заставили себя долго ждать. MAD в очередной раз обвинили в продажности, потакании массам.

 

Папка mad misc 401-500/фото 5

 

Странно, но я почему то не думаю, что на вырученные от сдачи рекламо-мест суммы редакторы тут же накупили себе загородных вилл, ростовых реплик Дарта Вейдера и «Бугатти», украшенных стразами. Скорее этот шаг стал неизбежным. Рекламодатели давно облизывались на независимый журнал, и неизвестно как вообще MAD бы выжил в цифровую эпоху без успешного сосуществования с рекламными компаниями.

 

Помимо же финансовой помощи, необходимой журналу, реклама дала возможность печатать часть журнала в цвете. В первый раз за всю историю не только обложки стали цветными, а еще и часть материалов. Это была маленькая победа, которую команда MAD успешно развивала. До полноцветной печати еще было очень далеко: только очередной юбилейный 500 номер стал первым, в котором не было ни одной ч/б статьи кроме архивной.

 

Полувековой юбилей журнал отметил в 423 номере, полностью посвященном этому выдающемуся достижению. В нем были опубликованы автопортреты всех главных контрибьюторов, забавный таймлайн, поясняющий основные вехи, теплые письма от читателей, гордящихся тем, что они были с MAD все это время, и громадный абсурдный кроссворд.

 

Папка mad misc 401-500/фото 6,7

 

Дальнейшая история MAD  - это, по сути, история всех печатных медиа в нулевых. В начале 2000-х об информации месячной давности еще можно было писать, а журнал все еще выезжал на авторитете. Почитать, что именно твои любимые авторы пишут о современном кино, музыке, политике и прочем было интересно даже вне контекста «свежести» самих новостей. Бешеный же темп, с которым социальные сети и интернет развивались, давая доступ к самым свежим новостям, послужил причиной уничтожения многие информационные масс-медиа. Делать номера на «горячие» темы стало абсурдом – за тридцатидневный период в наше время любая новость устаревает, а все медиа-проекты живут жизнью плодовой мушки, короткой, но яркой. MAD оставил возможность обсуждать самые скандальные новости, печатая «20 dumbest…», но на новостной тематике пришлось поставить крест.

 

Журнал немного поэкспериментировал публикацией долгоиграющих стрипов, являющихся частью одной большой истории (этим стрипом был «Monroe», который в поздние свои годы выглядел очень здорово), завел «Strip-club» (четырехстраничная рубрика, состоящая из кучи маленьких стрипов в одну-три панели длинной от разных авторов) и в очередной раз изворачивался ужом, пытаясь выжить.

 

Папка mad misc 401-500/фото 8, все с именем monroe, все с именем strip club.

 

Сделать это ему было не так просто. Печатную прессу в Америке ждет печальная участь, но развлекательные же журналы вообще скоро вымрут под напором чрезвычайно высококачественных ток-шоу, не просто делающих за них их работу, а еще и пользующихся всеми преимуществами телевидения как масс-медиа формата вроде частого графика выхода новых выпусков.

 

Если в 60-х и 70-х MAD был едва ли не единственным светочем сатиры, то сейчас он живет в тени более успешных проектов. Политику уже лет десять критикует гений Стивен Кольбер (а в последнее время эпический Джон Оливер, ведущий самую интересную политико-ориентированную программу на свете). Развлекательные секторы давно покрыли фонтанирующие креативом шоу с ведущими Джимми Фэллоном (крайне популярные «Mean Tweets» и «Brian Williams raps… - его рук дело»,) Конаном О’Брайеном и ушедшим ныне на покой Дэвидом Леттерманном. 

 

Плюс начавшийся в середине десятилетия «бум» сериалов, который привел к тому, что на рынок вышли истерически смешные шоу, вроде «Community», также оттеснивший часть аудитории журнала. А «Симпсоны»? Их идеализировал за смелость и позже критиковал за ее отсутствие сам MAD.

 

Журнал еще мог бы сопротивляться, ориентируясь на «старые ценности», - качественный арт и умные шутки. К сожалению, но сейчас даже самые лучшие визуальные и текстовые гэги в журнале (не только MAD, но и в любом периодическом издании) затмеваются под тяжестью user-generated контента. Reddit, 4chan, 9gag и другие сайты берут количеством – за целый день там под кучей цифрового мусора можно рассмотреть несколько чудесных постов, не уступающим тем, что могли бы публиковаться в прессе. Каждый день на этих сайтах можно найти колоссальное количество информации, включая самые свежие новости, фото, не уступающие тем, что публикуются в «National Geographic», шутки со всех концов мира и прочий контент, который, к сожалению, по качеству порой превышает тот, что печатает MAD. Невозможно одновременно сражаться со всем миром и выйти победителем.

 

В довершение ко всему из MAD 2000-х постепенно стал пропадать сам «арт». Его все чаще заменяет фотошоп-уродство, для создания которого не нужно обладать даже зачатками таланта. Как минимум две статьи в каждом номере теперь сопровождаются исключительно фото-материалами, несмешными и некрасивыми. Раньше двухстраничные развороты из журнала хотелось повесить на стену, так близко они походили на «искусство для бедных». Половину вышедших в 10-х годах выпусков можно пролистывать на автомате. Не подводят только ветераны. Тот же Арагонес все еще рисует бесподобные шутки.

 

Видимо, к MAD теперь и стоит относиться как к журналу, у которого лучшие моменты позади. Они были великими, но остались в истории.

 

Впрочем, заканчивать статью о юмористическом журнале на минорной ноте – дурной тон. В июне 2009 года вышел 500 номер MAD. Редакторы приготовили для читателей несколько разворотов с самыми памятными фрагментами истории журнала, а Серджио Арагонес отобрал 500 своих самых любимых marginals( чуть позже их отдельно напечатают в виде постера). Празднование было скромным, но душевным.

 

Папка 500 issue celebration

 

Чуть позже к нестареющему MAD подкралось шестидесятилетие. Сам выпуск в этот раз совсем внимание на этом не акцентировал. Зато был выпущен отдельный, очень достойный хард, посвященный круглой дате, в котором собраны лучшие материалы MAD за всю историю плюс эссе от мастеров юмора.

 

В завершении, я вспомню цитату от все того же Серджио Арагонеса. В интервью The Comics Journal ему задали вопрос об увядающей популярности журнала (и это в начале 80-х годов то!). Он ответил следующее: «Мы все делаем правильно. Если вдруг появится новый юмористический журнал – он убьет MAD. Но почему MAD все еще жив? Потому что ничего похожего (по качеству) не выходит. В тот момент когда появится новый журнал MAD уйдет в небытие. Но пока этого не произошло MAD жив, потому что он имеет право на жизнь».

 

Теперь самое сложное, Стас. Добавь сюда все оставшиеся фото из папок mad misc 24-100, 101-200, 201-300, 301-400, 301-500, 501-534 и оставшиеся фото из папок mad covers 24-100, 101-200, 201-300, 301-400, 401-500.

 

Пожалуй, это чистая правда. Журнал, который убьет MAD еще не создали и навряд ли создадут.

 

А теперь я оставлю вас наедине с кадром, взятым из последнего на сегодняшний день «The Shadow knows». На нем изображено все то, что я чувствую, читая комиксы и все, что они мне дают. Это кристально чистый портрет всех нас: гиков, нердов, косплееров, коллекционеров и любителей комиксов. Все то, что объединяет нас. Все, что делает любимую нами субкультуру выдающейся. Все, что имеет значение.

 

Фото конец

 

Спасибо, Серджио. Спасибо, MAD.

 

Вот и все.

 

Madly yours, Александр Удовиченко.